милиционер, и тут обнаружил себя лежащим на колючем сене в незнакомом темном сарае, да еще и в наручниках. Сквозь маленькое оконце лунный свет протискивается. За тонкой щелистой стенкой, где-то совсем рядом, волк воет, протяжно, жутко, дух захватывает. Мурашки, величиной с кулак побежали по спине участкового. Страшно ему стало. И подумалось, будто он умер и за грехи свои прямиком попал в Преисподнюю. Голова гудит, во рту сухость невообразимая, по нужде малой хочется – силы терпеть нет. А встать невозможно. Где еще могут быть такие нечеловеческие муки, как не в Аду?
– Кончайте, кончайте меня, черти, – взмолился Василий Михайлович.
В дальнем углу завозился кто-то, затопал, зашебуршал.
«Вот оно, – мелькнула в голове участкового, – Примеряются. Сейчас кинутся, и порвут…».
Приготовился он к самому страшному, зажмурился, но ничего не произошло.
– Ме-е, – донеслось оттуда, – Ме-е…
«Что это они козлами кричат? – мелькнуло в голове, – Или это не черти?»
В углу снова завозились, затопали, и в узком луче лунного света появилась рогатая голова.
– Ме-е, – произнесла она.
– Козел, что ли? – вырвалось из уст Василия Михайловича, – Тьфу ты, черт!
«Стало быть, я не умер, – озарилось сознание, – Тогда где я? Что со мной? Боже, не могу больше терпеть…» – участковый перевернулся на живот, двумя скованными руками расстегнул на штанах ширинку и сладко помочился прямо в сено, в то место, где возлежал.
Произведенная операция показала, что он определенно еще жив. Стали припоминаться некоторые подробности прошлого. Деревенский двор, бутыль самогона, старик… Но откуда наручники?.. Как голова болит… Черт, как пить хочется…
В ночи за стеной снова оглушительно близко и протяжно завыл волк. В дальнем углу сарая нервно завозился козел. Но все это отошло уже на второй план. Наручники и босые ноги сконцентрировали на себе внимание. Холодная, сырая ночь пробирала до костей сквозь расстегнутый китель.
Василий Михайлович встал и осмотрелся.
Сарай дощатый, весьма внушительный. Скорее – сеновал с небольшой летней клетью для скотины в углу напротив двери, рядом в стене квадратное остекленное оконце. Через него лунной дорожкой струится призрачный свет.
– Это, какого черта меня сюда занесло? – сипло произнес участковый, – И какая сука надела на меня наручники?
Внезапно вой смолк. Наступила зловещая тишина. Слышно стало, как за стеной шумит лес, гулко ухают вдали совы, тяжело дышит козел в темном углу сарая. Милиционер прошелся босяком по холодному земляному полу, приблизился к двери, попробовал ее открыть. Оказалась снаружи чем-то подперта. Толкнул сильнее – слегка поддалась. Козел сзади нервно затопал, замекал, возмущенно затряс головой.
– Заткнись, скотина, – цыкнул на него блюститель порядка, навалился плечом на дверь, она жалобно
