особняк был одним из известнейших в Саванне, из тех, где жили призраки. Здесь обитало привидение кота. С малых лет я использовала его, как барометр, когда меня что-то тревожило. Если все должно было обернуться хорошо, я всегда видела, как из окна на меня таращится древний котяра-призрак. Если же он отсутствовал… в таких случаях мне обычно не везло. Я простояла на площади минут десять, уставившись на фасад.
– Кис-кис-кис, – прошептала я.
Никто не появился. Ну и ладно. Пусть Джинни делает все, что ей заблагорассудится. Она двадцать лет пыталась мной командовать, надоело! Хватит. Сегодня наступит мой день независимости.
Сквозь шум машин в утренний час пик прозвучали колокола собора Иоанна Крестителя. Восемь. В голову неожиданно закралась мысль, что скоро Питер придет на работу, на Четэм-сквер, где строители реставрируют один обветшавший дом. Надо посоветоваться с Питером кое о чем. Мне нужно позарез выяснить, сдержала ли Хило обещание, которое теперь казалось явной угрозой. Я кляла себя за то, что потащилась к ней, и единственным утешением стало то, что, какую бы трепку мне ни собиралась устроить Джинни, она наверняка сможет сильно ослабить, если не вообще уничтожить эффекты заклинания Хило.
Я инстинктивно оседлала велосипед и поехала к месту работы Питера. Но тут же поняла, что это совсем рядом с жилищем Джинни. Свернув на Тейлор-стрит, я пронеслась по Колхаун-сквер, а затем по Монтерей-сквер. Мне даже удалось понаблюдать краем глаза, как группа туристов-пенсионеров фотографируют особняк Мерсера. Я сделала крюк неподалеку от дома Джинни: вдруг старая перечница столкнется со мной, выйдя на утреннюю прогулку, и устроит мне жуткую выволочку? Еще меньше я хотела, чтобы случайная встреча с Джинни помешала мне увидеться с Питером. Мне было необходимо знать, сотворила ли Хило заклинание.
Я увидела Питера за пару кварталов: его ярко-рыжие волосы так и сияли в лучах солнца. По пояс голый – жара в Саванне начиналась с самого утра, – он нес на широких веснушчатых плечах два мешка с цементной смесью. Я слезла с велосипеда и уставилась на него, благо Питер смотрел в другую сторону. Потертые джинсы обтягивали его зад и ноги настолько соблазнительно, что водители бы свои автомобили останавливали, будь здесь хоть какое-то движение. Я мысленно представила себе Джексона и сравнила обоих парней. Они оказались примерно одинакового роста и телосложения, и, подерись они, трудно сказать, кто бы выиграл. Но на этом сходство заканчивалось. У Джексона – светлые вьющиеся волосы и античное лицо, как у мраморной статуи в музее, а Питер унаследовал от предков-кельтов огненно-рыжую шевелюру и тяжелый подбородок. Глаза у Джексона просто бесподобны, как и все остальное, они пронзительно-голубые, с васильковым отливом, а у Питера они разных цветов, один – ярко-синий, а второй – почти изумрудный. Джексон практически приблизился к идеальному образцу, но в действительности мелкие недостатки Питера, очень необычные, нравились мне куда больше. Он выглядел прекрасно. Я любила его, серьезно, однако по-другому, нежели Джексона. И сейчас я не ощутила ни малейшего порыва страсти.
