и между его бровей зависает туча.
Даша подкрадывается к мужу. На лице выражение девочки, забытой папой в песочнице.
– Между дверной рамой и стеной образовалась щель. Почти сантиметр. Из нее сквозит, – добавляет она почти шепотом.
– Что ты хочешь, чтобы я тИбе сделал? – в его голосе появляются угрожающие нотки.
– Хочу, чтобы ты сделал, чтобы не сквозило, – терпеливо и уже как-то неуверенно поясняет Даша.
Из его груди вырывался вздох, скорее похожий на предсмертный свист. Он начинает доставать из карманов липкие фантики, смятые чеки, использованные билеты и прочий ненужный мусор, который обычно валяется у мужчин в куртке. И начинает уконопачивать ими щель.
– ТИперь тИбе не сквозит? – спрашивает он так, что я начинаю причитать, что нет, хотя меня не спрашивали.
Потом он опирается рукой на стену, натягивает ботинки и, рассержено сопя, хлопает дверью. Несколько бумажных комков вылетают из щели и шлепаются на пол.
Иду сама наливать себе чай.
Даша берет баллон со строительной пеной, начинает менять на нем насадки. Движения ее точны и уверенны, как у того плохого парня из кино, что в полной темноте собирает «Калашникова». Глаза ее при этом прикованы к пятну на обоях. След от Махмудиковой пятерни, когда он надевал ботинки.
Пока я буду пить вторую чашку чая, Даша починит дверь и переклеит обои в коридоре.
– Зачем просила-то? Выпендриться хотела?
– Должна же от него быть хоть какая-то польза?! Мда…
Пять лет брака. Один перманентный ущерб.
Свободного времени у домохозяйки Даши нет ни минуты. Она сама проектирует и выпиливает встроенный шкаф. Поэтому мы едем с детьми в «Икею». Пока еще их можно оставлять на чужое попечение в игровой комнате. На Дашкином лице одна мысль энергично сменяет другую, и я понимаю, что все ее мысли гениальны.
– Мне не хватает маленького бегунка, чтобы все ящики в шкафу открывались и закрывались. Но эти козлы его сняли с производства. Я постою на шухере, и ты мне его скрутишь прямо с экспозиции.
– Почему это я?
– Потому что у тебя вид придурковатый, если заметят, то даже связываться не будут.
Вдруг на ровной дороге ее навигатор начинает визжать, как резаный, и требовать объезда.
Даша внимательно смотрит на дорогу и разговаривает сама с собой:
– Это же не трудно, крюк в пару лишних километров. Трудно – это когда остаток жизни в инвалидной коляске. Впереди торговый центр и пешеходный мост, – объясняет Даша, – их как раз Махмудик строил. У меня в навигатор все его объекты забиты. На всякий случай.
Вообще общение с этой семьей несказанно обогатило мой жизненный опыт. И глядя, с какой легкостью управляется со своей жизнью Даша, я испытываю зависть.
Зависть вообще бывает разная, но это,
