меч. Гридню надоело стоять в душной оружейной. Он широко размахивается, потная ладонь, как мокрая тряпка, шлепает по затылку.
– Пшел отсюдова, оборва!
От неожиданности Алекша шагает вперед, шлем съезжает на глаза. Второй гридень хмыкает, смачный плевок шлепается на пол. Алекша медленно поворачивается, ладонь поправляет шлем.
– Выходи первым против меня, мешок с навозом. Этой палки, – показал он глазами на дубинку в руке, – для тебя как раз хватит.
– Эт завсегда можно, – цедит сквозь зубы гридень, – ежели Кремень дозволит.
Вышли на задний двор, под неяркое осеннее солнце. Толстая корявая береза еще укрывала наготу желтыми листочками, но большая часть осеннего наряда уже лежит на земле. Алекша становится в середину желто-коричневого ковра, оглядывается. Посмотреть на полоненного разбойника сбежалась вся дворня. Появился Кремень. В красной шелковой рубахе, рукава закатаны до локтей, на запястьях золотые браслеты. Черные просторные штаны заправлены в красные остроносые сапоги. По случаю прохладного дня поверх рубашки надета соболья безрукавка. Мельком глянул на Алекшу, спросил, не обращаясь ни к кому:
– Где Гоняло, мой старший гридень?
Из толпы дворовых выходит невысокий парень в кольчуге, подпоясан широким кожаным ремнем. На боку меч в простых деревянных ножнах. Белобрысый, курносый, даже глаза светло-желтые. Лицо пересекает наискось тонкий багровый шрам от половецкой сабли.
– Слушаю, хозяин, – коротко кланяется старший гридень.
– Вот тебе « болван», – окая, гудит басом Кремень, – учи своих. «Болвана» не калечить и не убивать, понял?
– Понял, хозяин, – еще раз поклонился Гоняло.
– Ну, тогда приступай, – махнул рукой Кремень.
Гоняло опять склонился. Разогнулся, только когда красная рубаха хозяина скрылась за углом.
– Эй, Говняло… или как там тебя… назначь вон того, косорылого, – крикнул Алекша, не давая раскрыть рта старшему гридню.
В толпе дворовых кто-то ахнул – оскорбление услышали все. Гоняло сильно побледнел, желваки забегали под кожей, как растревоженные мыши. С трудом раздвинул бескровные губы:
– Хозяин велел не убивать, но… это последняя просьба приговоренного к смерти? Уважу!
– Уважь, уважь, ага, – торопливо сказал Алекша. Понимал, что, несмотря на приказ Кремня, гридни все равно забьют насмерть, не сегодня, так завтра, хотел побыстрее все закончить, потому и оскорбил так явно.
– Я должен этому мешку с навозом, – ткнул пальцем на того гридня, что ударил его в оружейной, – верно, косорылый?
Весь красный от злости, гридень только мотнул головой. Просьба « болвана» для Гонялы ничего не значила. Рука потянулась к мечу и жесткая, вся в мозолях, ладонь легла на рукоять, но что-то в бесшабашных глазах полоненного разбойника насторожило. Старший гридень
