style="font-size:15px;"> На совещаниях присутствовал генералитет: топ-менеджеры и финансовая дирекция. Допуск рядовых бойцов означал, что на них начальство делает определенную ставку. Поэтому Женя хоть и страдала от пятничных экзекуций, но гордилась, что менее чем за год прорвалась в круг избранных.
Она метила на должность Полины Мазуркевич – руководителя отдела экономики. Той было лет двести, и половину из них, по мнению Жени, бабуля пребывала не в своем уме. Сухощавая экзальтированная старушенция раздражала ее педантизмом, писклявым голосом и приторными духами. Многие недоумевали, как старорежимное существо прижилось в современном, энергичном коллективе. По части работы сине-чулочная Мазуркевич, конечно, специалист. Но есть молодые и адекватные сотрудники, способные заменить Бабу Ягу, которая то впадала в невыносимую чопорность, то в истерику, то в маразм. И уж точно в качестве главы отдела Женя проявила бы себя намного лучше.
Госпожа Мазуркевич догадывалась об этих тщеславных намерениях, потому питала взаимную неприязнь и не скрывала своего отношения. А уж когда эта выскочка, проработав полгода, стала появляться на летучках, Полина не на шутку обеспокоилась и объявила холодную войну.
Петушков был в курсе и наблюдал за конфликтом с позиции главного редактора. Престарелая карга его тоже нервировала, однако он видел положительные стороны, которых не замечали остальные: преданность, профессионализм, связи и стаж. Мазуркевич – старожил «Точки зрения», хоть и «с приветом». Этого динозавра просто так не уволить. Он долго ломал голову, как отправить ее на пенсию и кем заменить, пока год назад Жора Лесник – давний знакомый и декан журфака, где училась Женя – не сообщил, что пришлет кое-кого. Посмотреть.
* * *
Лесник имел слабость к симпатичным студенткам, о чем хорошо знал Петушков. Он иронизировал над приятелем, напоминая истину про седину, бороду, беса и ребро, однако каждый раз уступал и соглашался «уделить пару минут» очередной протеже. Звонки Лесника носили ритуальный характер: после обмена дружескими приветствиями он с напускной важностью сообщал, что есть кое-кто небезынтересный для «Точки зрения». Петушков, ухмыляясь, представлял, как эта «кое-кто» притихшей восторженной птичкой сидит рядышком с Жорой, и назначал дату, когда лесниковская колибри могла прилететь в редакцию. Оба знали: пять минут щебетания – и Петушков выпроводит ее, убедив: в «глянце» та реализуется лучше, чем в бизнес-издании.
Такие звонки раздавались нечасто, и ему не составляло труда подсобить другу в обольщении прелестниц. Подшучивая над приятелем, который в пятьдесят с гаком оставался холостяком, Петушков интуитивно чувствовал: в действительности тот не мог совладать ни с одной пташкой, привлекавшей мужское эго. Судя по девицам, приходившим на «собеседование», Лесник из раза в раз попадал в плен чар откровенных стерв. И Петушков полагал, что это еще большой вопрос, кто там кого использует.
В общем, все
