style="font-size:15px;"> – Вот и познакомитесь. Мудрейший человек! Ты своих-то отпусти, я тебя потом сам отвезу.
Я раздал ценные указания персоналу и, вслед за участковым направился к приземистому одноэтажному зданию, притаившемуся в самом дальнем углу больничного двора.
«Мудрейший человек» оказался старым патологоанатомом.
– Зравствуйте, Пал Палыч, рад вас видеть! Наслышан, наслышан уже о вас! Давно хотел повидаться, да всё как-то оказии не было.
Старичок был необычайно бодр и свеж для своих лет. Которых, по моим скромным прикидкам, ему набежало очень даже немало.
– Рад познакомиться, Абрам Меерович! – я осторожно пожал сухонькую ладонь и с немалым удивлением ощутил весьма крепкое ответное пожатие.
– Коньячку? – Абрам Меерович скорее констатировал, чем спрашивал.
– Я за рулём, – с заметным сожалением открестился лейтенант, – Это вы уж с Палычем как-нибудь.
– Можно и коньячку, – пожал я плечами.
– Тогда милости прошу за стол! – старик провёл нас в свой кабинет, невесть откуда извлёк бутылку и ловко разлил в две стопочки коричневую жидкость.
Терпеливо дождавшись, пока мы осушим стопки, Семён начал военный совет:
– Палыч, ты пока не в курсе. Сегодня утром в Антоновке обнаружили ещё одно тело. Покойница тоже была беременна.
– Причина смерти? – поинтересовался я.
– В том-то и дело, что выбивается из прежнего сценария. Самоубийство. Если точнее, то – повешение…
– Позволю себе не согласиться, милейший Семён Михайлович! – перебил его патологоанатом, старательно разливая очередную порцию коньяка.
Мы вопросительно уставились на него.
– Это – не самоубийство! – торжественно заявил Абрам Меерович.
– А что? – в один голос спросили мы.
– Убийство, господа, убийство. Повесили несчастную уже после смерти.
– Уверены? – недоверчиво поинтересовался Семён.
– Голубчик, я в этом скорбном месте проработал тридцать лет. Уж поверьте, могу отличить смерть от повешения от таковой по другой причине! – невесело усмехнулся патологоанатом.
– «Другая причина» – это какая?
– Покойнице банально свернули шею, – как-то буднично поведал старик и опрокинул в рот свою стопку.
Лейтенант выругался, вскочил и принялся нервно расхаживать по кабинету. Я поймал его за штанину:
– Семён, и что: по-прежнему никаких следов?
– Абсолютно никаких! Осмотрели всё – тщательнее некуда! Следственная бригада приезжала, как и положено на суициды. И вот ведь, какая закавыка-то ещё: окна и дверь были закрыты изнутри! Никаких следов взлома. Дверь нам уже пришлось вскрывать, когда сестра убитой милицию вызвала.
– Это что же, получается, убийца каким-то образом возник внутри дома, свернул жертве шею, повесил её и таким же таинственным образом улетучился?! – я не верил своим ушам, – Это же
