она не разговаривала о его сестре, поскольку еще на корабле заметила, что юноше неприятны воспоминания о его прошлой жизни. Аза сочувствовала ему: он много испытал – и тяжелый труд на маленьком клочке земли, и смерть родителей, и предательство старшего брата, и позор младшего члена семьи.
«Перед Санчей Нуньо, конечно же, виноват, – думала Аза. – Но он был еще мал, когда вместе с родителями и братьями изгонял ее из родного дома. В конце концов, сестра и брат помирились. Нет, Нуньо неплохой паренек, без него мне было бы совсем тоскливо».
Но их общение длилось не более получаса в день, потому что, во-первых, он был занят на конюшне, и, во-вторых, она не боялась пересудов. Часы одиночества Аза заполняла прогулками. Особенно ей нравилось в саду: среди деревьев, кустов и первых цветов. А еще она гуляла по склону холма и несколько раз выходила за крепостные стены. Порой перед ней открывались захватывающие виды моря и скал, любуясь которыми Аза забывала обо всех своих неприятностях. Правда, ей очень досаждали снующие по крепости ратники, которые бросали на нее откровенные взгляды, а некоторые мужчины даже пытались с нею заговорить. Аза краснела и спешила уйти.
Каждый день она посещала храм. Это была базилика8 Святого Андрея, расположенная среди остатков древних развалин. Вадим узнал и поведал жене о том, что там, где теперь стояла христианская церковь, язычники почитали богиню красоты Афродиту. Покрытые мхом плиты и основания колонн, мраморные осколки – это было все, что осталось от древнего святилища.
Азе нравился храм, и она полюбила греческие иконы. Было в этих образах что-то такое, отчего молитва возле них глубоко проникала в душу. Глядя в глаза Спасителю и Богородице, Аза всегда находила отклик на свои переживания.
Ей никак не удавалось посетить сам город Коринф, хотя он был совсем рядом. Отправиться туда одна она не могла, а Вадим из-за своей занятости не находил времени ее сопроводить. А Азе, кроме того, что хотелось посмотреть на город, надо было попасть в торговые лавки. Она нуждалась в новой одежде, ибо подаренные Рындой наряды выглядели в ее нынешней повседневной жизни неуместно. Однако сказать об этом мужу она никак не решалась.
Аза так же не жаловалась Вадиму, что ее угнетает безделье. Ей казалось странным просить его позаботился о том, чтобы у нее появились прялки, нитки, иголки, полотно и иные атрибуты рукоделия. Это били чисто женские заботы.
«Может быть, мне обратиться к мадам Феофании?» – думала Аза и ничего не предпринимала.
В один из теплых дней она пошла в сад, где, побродив по аллее стройных, как свечи, кипарисов, забралась в увитую диким виноградом мраморную беседку, чтобы немного передохнуть. Присев на скамейку, Аза принялась размышлять о том, что сейчас она ничуть не счастливее, чем тогда, когда жила с бабушкой под Нарбонной. В родовой усадьбе она хоть могла позволить себе уйти от реальности в воображаемый мир. Но дни, проведенные в Обстакуле не просто
Базилика – прямоугольное строение, которое состоит из нечетного числа разновеликих по высоте нефов.
