гнездо. Вещи в итоге хранились, как реквизит, на работе. И из-за них я постепенно снова попала в зависимость.
Я не знала, как разрубить этот вновь образовавшийся узел. И тут вдруг снова появился Степан. Он разыскал меня.
– Ты знаешь, он и мне звонил, искал тебя. Они уже выпили по три рюмки, и вдруг мама запела:
Рідна мати моя, ти ночей не доспала,
Ти водила мене у поля вкрай села,
І в дорогу далеку ти мене на зорі проводжала,
І рушник вишиваний на щастя, на долю дала…16
И тут только Ева заметила, что ребенок спит на кровати в обуви. Опьянев от домашнего самогона, она прилегла рядом и обняла этот единственный оставшийся рядом родной комочек… Баба Маруся сняла обувь с обоих, прикрыла одеялом, а сама пошла собирать посуду со стола. Среди ночи Ева поняла, что спит, не раздевшись, с ребенком. Как давно этого не было с ней! «Мамо, мамо, це ти? І де ти так довго була?17»
Ева напряглась, затем вспотела и снова погрузилась в сон… Когда она проснулась, солнце уже заглядывало в окно. Ребенка не было, бабушка отправила его в школу и вовсю хлопотала по дому. Зазвонил телефон.
Степан, захлебываясь, кричал в телефонную трубку: «Никуда не уезжай, я приеду! Я помогу тебе найти Николая. Я жить без тебя не могу!». И связь прервалась. – Я ж тобі казала, що він тебе шукає18. Ты и там в своей Америке так рано встаешь? Выспись, почувствуй, что домой вернулась. Успокойся.
Но Ева ее не слышала. Она представила себе, как этот наголо обритый, плотно сбитый низкорослый мужчина со своей обходительностью вновь может появиться в ее жизни с одной только целью: незаметно подчинить и подмять ее под себя. «Степан Арнольдович Наливайченко», – любил он представляться и первым протягивал свою влажную мягкую ладонь.
– Дочка, а может, он тебе поможет разыскать и вернуть Николая? Ты ведь знаешь его возможности.
– Мамуля, я его, кажется, разгадала. Он какой-то тайный американский агент тут у нас, в Украине. Мне не нужны его возможности, а тем более помощь. Ты не представляешь, как он надо мной издевался. Мне стыдно тебе все рассказывать.
– Тебe видней. Сегодня приемный день в военкомате. Может, вывесят списки, кого куда отправили. Такое бывает. Этого требовал Совет солдатских матерей. Николы в этих списках пока не нашла, туда не включают добровольцев. Сходи-ка, а вдруг тебе повезет.
Женщины быстро позавтракали, и Ева убежала. В этот раз к военному комиссару, так его по старинке называли, была живая очередь. Ева записалась и стала ждать. Седой усатый полковник принял ее с подчеркнутой вежливостью: вышел навстречу и даже поцеловал руку. С ней давно этого не случалось. Оказывается, Николаем уже интересовались из важного иностранного ведомства. Зачем и кто конкретно, ей не сообщали. «Степан, – подумала Ева. – Больше некому». Этот хитрый лис снова разыгрывает
Родная мать моя, ты ночей не доспала, Ты водила меня в поля на краю села, И в дорогу далекую ты меня на заре провожала, И рушник вышиваный на счастье, на долю дала.
Мама, мама, это ты? И где ты так долго была?
Я же тебе говорила, что он тебя ищет
