этот второй фараон как-то эдак к ним прислушивался… слишком уж внимательно, может даже, если б кому захотелось попараноить на этот счет, так, словно он тут под прикрытием, докладывает какому-то другому уровню в ПУЛА, и на самом деле задание у него – по сути, присматривать за Йети…
Слишком много пищи для мыслей. Док разместил у себя на лице самую бесполезную торчковую ухмылку.
– Там сотрудники правопорядка, ребята, но меня им никто не представлял. Может, они даже и federales, откуда мне знать.
– Обожаю, когда все дело катится к чертям, – заметил Йети, просияв улыбкой. – А ты, Лестер, правда же, лишнее напоминание того, зачем мы все здесь?
– Бодрей, compadre[18], – ответил Лестер, возвращаясь к патрульной машине, – наш день еще придет.
И они на скорости отвалили, жахнув сиреной только для пикантности. Док сел в машину и уставился на резиденцию Волкманна.
Нечто его уже какое-то время грызло – а именно: что это с Йети такое стало, разъезжает все время в синеглазках? Насколько Доку известно, детективы в костюмах и при галстуках ездят в седанах без опознавательных знаков, обычно по двое; офицеры в форме – тоже. Но он не припоминал, чтобы когда-нибудь видел Йети на работе с другим детективом…
Ох, минуточку. Из непреходящей боеготовности к смогу, коей ему нравилось считать свою память, что-то начало проступать – слух, скорее всего, через Пэта Дюбонне, про напарника Йети: сколько-то назад его насмерть застрелили при исполнении. И с тех вот самых пор, гласила история, Йети работает один, замена тому напарнику не запрашивается и не назначается. Если это значило, что Йети по-прежнему в каком-нибудь легавом трауре, они с покойным парнем, поди, были необычайно близки.
Такая дружба напарников – примерно единственное, чем Док по всему своему опыту мог восхищаться в ПУЛА. Во всей долгой прискорбной истории Управления, исполненной коррупции и злоупотреблений властью, по крайней мере, этого они не продали, а оставили себе, выковали в опасных неизвестностях жизни и смерти одного рабочего дня за другим, – нечто подлинное, такое надо уважать. Этого не подделать, бесспорно, не купить за услуги, деньги, повышения по службе – весь ассортимент капиталистического стимулирования не подарит и пяти секунд внимания, когда тебя прикрывают с тыла, и это действительно важно: ты сам должен туда вылезти и такое заработать, подставляя свою жалкую жопку под пули, снова и снова. Не ведая никаких подробностей того, через что пришлось пройти Йети с его покойным напарником, Док все равно мог поставить все содержимое своей заначки на будущий год: если бы – невероятно, но если б вдруг – Йети попросили составить список тех, кого он любит, этого парня он бы разместил где-то ближе к началу.
Значит, тем не менее, что? Док тут чего, полезет к Йети с бесплатными советами? Нетнетнет, скверная это мысль, предостерег себя Док, скверная, пусть чувак сам свою скорбь перебарывает, или что у него там, без твоей помощи, ага?
Еще бы, ответил Док сам себе, мне-то зашибись, чувачок.
Шесть
Не дозвонившись
Приятель
