волшебным существом. С драконами, бисю, фениксами».
Что-то сказанное им будит во мне воспоминание, и я осторожно спрашиваю:
«Кажется, была какая-то история про бисю и про то, как наши предки лишились слуха?»
На самом деле вымышленные существа меня не интересуют, но я надеюсь, что Старейшина Чэнь скажет про звук что-то полезное для меня.
«Да, просто сказка. Моя мама ее часто рассказывала. По преданию, давным-давно бисю бродили по нашему поселку. А потом они решили отдохнуть и забрали с нашей горы все звуки, чтобы они не мешали им мирно спать».
Это глупое объяснение нашей глухоты, но оно не абсурднее множества других. Ходит масса рассказов о том, почему исчез слух. Многие из них связаны с божественной карой. Я надеюсь, что Старейшина Чэнь еще что-то добавит про исчезновение звука, но он погружается в свои мысли, и я понимаю, что бисю его занимают гораздо больше, чем звук.
«Я всегда мечтал изобразить бисю, – замечает он. – Как крылатых львов. Представляешь себе? Наставник, бывало, ругал меня за то, что мои мысли витают в облаках».
Заметив, как меня изумляет это признание, он снова смеется.
«Да, не одна ты уходишь в грезы. Ты напоминаешь мне меня самого в твоем возрасте. – Он делает паузу, и все его веселье уходит. – Вот почему я хочу, чтобы ты пошла со мной».
Он поворачивается, и я поспешно иду за ним. У меня колотится сердце. Может, он узнал, что со мной произошло? Кто-то на меня донес? С жутким страхом я следую за ним по школе. Отчасти я даже рада возможности открыть свой секрет. Ведь, несмотря на то что в трудах Фэн Цзе очень много информации о слухе, там не упоминается о том, как или почему он может вернуться после того, как отсутствовал на протяжении жизни многих поколений. Насколько я знаю, никто никогда о таком не писал – потому что такого никогда не случалось.
Наставник Чэнь приводит меня в небольшую комнату, где обычно бывают только Наставники. Там я обнаруживаю Чжан Цзин: она стоит перед Старейшиной Лянь, а рядом уселись другие Старейшины. Один взгляд на сестру, и я понимаю: я тут вообще ни при чем.
Старейшина Лянь удивлена нашим появлением.
«Что здесь делает Фэй?»
«Я счел правильным, чтобы она здесь присутствовала», – отвечает Старейшина Чэнь.
«Это ее никак не касается!» – заявляет Старейшина Лянь.
«Я – ее единственная родня, – поспешно вмешиваюсь я, хоть и понимаю, что это нахальство. – Если у нее неприятности, я должна об этом знать».
Во взгляде Старейшины Лянь вспыхивает торжество.
«Ты уже какое-то время знаешь, что она слепнет, верно?»
Я ничего не отвечаю.
«Среди художников места слепоте нет! – объявляет Старейшина Лянь, снова глядя на Чжан Цзин. – Ты больше не подмастерье. Забирай свои вещи и уходи».
Чжан Цзин не в состоянии говорить. Она так побледнела, что я боюсь, как бы она не упала в обморок. Мне хочется броситься
