в закат уползает,Играя, шалит в чемоданах, вокзалах
И окнах вокзальных, уюте и женских коленях,
Где все мы спасались.
Но поздно – уехало лето,
Пустынные дачи, как раки, по льду
расползались…
И только собаки охрипли, охрипли от лая.
И только собаки остались, остались, остались.
1984–1985 годы
13. Б. Пастернаку
Ты зовёшь его из последних дней,
Из болезни своей зовёшь.
Умирать пора. И кому видней,
Где тут правда теперь, где – ложь?
Посиди со мной. Из последних сил
Выбивайся, но оживай,
Пусть в стихах своих. Счастья не проси,
И тогда откроется рай.
Попроси о них. И последний срок
Пусть с последним стихом пробьёт.
Не молчите, Сталин. Ведь, видит Бог,
Разговор – и вновь оживет
В разговоре текст. Из последних лет
Я ведь Вас зову, мой поэт.
Вы не смейтесь, друг. Это ведь не грех —
Книжка выйдет уже для всех
Через год иль два, через много лет.
Шестьдесят четвертый пошел.
Но, прости, богам умирать не след,
Полубогу – жить хорошо.
14. А. Ахматовой
Мы теперь с тобой в разводе,
Юность бедная моя.
Тот же шарф, и шубка, вроде,
Те же трели соловья…
Но, как будто междулетьем,
Седина белит висок.
О, стихом и междометьем
Завязался узелок!
И на памяти зарубка —
Жить, как что-то переждать.
Мир, как пьют вино из кубка,
Льет вино стихов опять.
15. О. Мандельштаму
Мальчик в красных сапогах,
Мальчик диатезный,
Мир он держит на руках
В этот век железный.
Поклониться и прийти
К веку золотому
Всё никак. Он – на пути,
Он ушёл из дому.
Мальчик птице Божьей рад,
Красной голубице.
Пасха, куличи, Пилат —
Неужели снится?
Щурит мальчик в сапогах,
Курит сигареты.
Рядом – бабушка в чулках.
Вот они – поэты!
Как понурит мальчик мой
Голову лепную,
Так Давид придет домой,
Кошка лето чует.
Где-то крякает авто,
Девочки, веснушки.
Ты скажи, мой милый, кто,
Кто же этот Пушкин?
Сталин умер. Тридцать три.
Год температуры
И болезни не сотри
В памяти… И куры
Казахстанские орут
Вместе с петухами.
Кто он, этот мальчик? Брут,
Только со стихами.
16. Галилей
И Фауст был, и матерь Маргарита.
Прекрасен миг – почти каламбуретта,
Усталый бес слезает с табурета
И смотрит проницательным зрачком
На Фауста. Тот думает— комета,
И
