Давняя традиция… А «Элеонора» так была названа предыдущим хозяином. Вот и все. Может, бабушку его так звали.
– А ураганы – все мужчины…
– Потому что мужчины – разрушители ими же самими созданного… А на Искье зимой делать нечего. Пустынный тоскливый остров.
Он съел пасту с трюфелями, а она равиоли с персиками.
Десерт подал сам хозяин, прибавив к нему старую граппу в двух тонких высоких рюмках.
Иратов достал из кармана пиджака бархатную коробочку и поставил ее перед Верочкой.
– Что это? – удивленно спросила она, как будто не было в ее жизни еще подарка.
Такая реакция была по нраву Арсению Андреевичу, ублажала его расточительство и широту души.
– Открой.
– А что там? – глаза Верочки улыбались, а милые черты лица выражали непреходящее удивление.
– Открой!
– А вдруг там скорпион? Он ужалит меня, и я умру!
– Нет-нет, – подыгрывал Иратов. – Там нет скорпиона…
– Обещаешь?
Иратов кивнул.
– Ну давай! – поторопил.
Она открыла.
Мужчины делают щедрые подарки только тем женщинам, которые умеют их щедро принимать. Вот и Верочка, открыв коробочку и увидев большой сапфир, отражающий свет свечи, наполнивший ресторан синим, будто бы дара речи лишилась, закраснелась, переводила взгляд с камня на мужа и обратно, ее глаза наполнились восторгом, и вместе с этим весь облик женщины показывал дарителю, что не за ценность подарка в ее животе разгорелся огонь счастья, а из-за того, что ценят ее, Верочку, и любят, наверное, так же сильно, как родную душу только можно любить! И она ответила, опустив глаза:
– Я тоже люблю тебя.
Он взял жену за руку и стал нежно перебирать пальцы.
– Камень прекрасен!
– Прекрасное к прекрасному…
Она прижалась щекой к его ладони, продолжая смотреть в черную непроглядную тьму глаз Иратова.
А потом они вернулись домой, и Иратов поведал ей о случившемся, о потере им своих детородных органов при наистраннейших обстоятельствах.
Сначала Верочка посчитала повествование за не слишком удачную шутку. Она не любила юмора ниже пояса, Иратов это знал и почти никогда не использовал его. Что на него нашло? Перепил граппы?.. Но Арсений Андреевич всем своим видом показывал, что шутке нет места в его признании, все горькая правда, но есть надежда на восстановление прежнего состояния оперативным путем.
– Достаточно! – неожиданно резко попросила Верочка. – Мне не нравится. Противно!
Тяжело вздохнув, Иратов отправился в ванную и переоделся в халат на голое тело. Вернувшись в комнату, он некоторое время стоял истуканом, а потом одним движением распахнул полы халата и так стоял – высокий и одновременно кряжистый, с мощными ногами, объёмной грудной клеткой и светлой кожей.
Верочка
