на трех страницах. Предлагал ей приехать в Москву. Знал, что она его приглашение не примет. Не ошибся. Улита прислала ему нежное письмо с вежливым отказом. Они переписывались чуть больше года. Постепенно письма стали скучными, однообразными. Борис перестал на них отвечать. Улита тоже писать перестала. Зачем? Все и так ясно. При свете дня все выглядит иначе…
Вспоминая прошлое, Борис брел по лесной тропинке. Она манила его за собой в чащу, словно уводила от мирских забот и сиюминутных проблем. Внимание Бориса привлек кустарник с беловато-кремовыми цветами. Зеленой листвы не было видно, казалось, что это не куст, а облако, спустившееся на землю. Борис присел на корточки взял в ладони небольшую цветочную гроздь, преподнес к лицу, зажмурился, вдыхая медовый аромат.
– Чарли, нельзя! – раздался за его спиной взволнованный женский голос. Борис открыл глаза, увидел прямо перед собой любопытную собачью мордочку. Шоколадная такса встала на задние лапки и лизнула Бориса в нос.
– Чарли, как тебе не стыдно, ты… – хозяйка собаки не договорила, увидев поднимающегося Бориса. Минуту они стояли друг против друга. Он высокий, крепкий мужчина с темной копной густых волос. Она невысокая, миниатюрная женщина с бледным лицом, обрамленным черными прямыми волосами. В ее больших карих глазах отразилось удивление.
– Вы? – прошептала она. – Но как? Почему вы здесь, в лесу, где только я и пес?
– Ни-на, – выдохнул он. – Ни-на. Удивительная встреча через… сколько лет. Я думал о вас, о нас, вообще о жизни. Странно, да? Я даже не знаю, где я? В каком лесу? На какой дороге я бросил свою машину? Просто ехал, остановился и… – он развел руками. – Вот вас встретил. Удивительно. А вы ведь в Лондон уехали.
– Я уже благополучно из Лондона вернулась, – улыбнулась она. – Два года назад вернулась. Сбежала ото всех. Купила себе домик здесь, под Нарофоминском…
– Ого, куда меня занесло! – воскликнул Борис. – Я в эту сторону ни разу не ездил. Впервые и сразу такая удача.
Он посмотрел на Нину. Она грызла травинку и морщила носик. Было видно, что она волнуется. Борису рассмеялся. Нина удивленно на него посмотрела.
– Я вспомнил наше с вами не состоявшееся свидание, – сказал он. – Как глупо я тогда, наверно, выглядел?
Она пожала плечами, подумав:
– Зачем он опять про это вспоминает? Через десять лет напоминать о моем унижении – верх жестокости. Он просто бессердечный, бесчеловечный, бес…
Борис сложил молитвенно руки, проговорил:
– Простите меня, Нина. Я не хотел вас обидеть. Я возмутился, увидев уродов, которых вы назвали копией влюбленных Родена. Я от них бежал, не от вас. Потом опомнился, побежал к вам домой, чтобы просить прощения. А вас не было… Я постоянно вспоминаю про свой бесчеловечный поступок. Он не дает мне покоя. Простите меня, умоляю. Снимите грех с моей души.
– Смешной вы человек, – улыбнулась она. – Я уже забыла про все. Я вас простила еще тогда, десять лет назад.
– Простили
