пани, пани, – тревожный голос островитянки возвращает ее в реальность. Глория смотрит на испуганные лица людей, улыбается:
– Что-то случилось?
Множество голосов оглушают Глорию. Островитяне говорят наперебой. Глория не понимает ни слова. Ей не нужны слова. Главное то, что Вацлав стоит возле ширмы и, не мигая, смотрит на нее.
– Привет, – прошептала Глория.
Он улыбнулся, приложил палец к губам. Островитяне помогли Глории подняться, усадили ее в плетеное кресло, исчезли.
– Привет, – сказал Вацлав, не двинувшись с места. Он изменился. Отрастил бороду. Похудел.
– Где ты был? – спросила Глория.
– Там, – кивнув головой в сторону вершины, ответил он. – Я нашел следы Гелены, – улыбнулся. – Это кажется не совсем правдоподобным, но это так, – Вацлав сел в кресло напротив Глории. – Островитянку, которая встретила тебя, зовут Олла.
– Олла – по-испански – привет, – улыбнулась Глория.
– Верно, – сказал Вацлав. – Девушку назвали так в честь матери, которую тоже звали Олла, пани Олла. Она дочь островитянина и европейки, которая чудом выжила во время кораблекрушения. Европейская женщина долго болела. Островитянин заново научил ее ходить, говорить, любить. Единственное слово, которое осталось в памяти бедной женщины, было слово «олла» – привет. Островитяне решили, что это ее имя. Все стали звать ее Олла. Через несколько лет они услышали от нее еще одно слово: пани. Третьим и последним словом было… – Вацлав улыбнулся. – Догадываешься какое? – Глория покачала головой. Вацлав поднялся, взял в руки дощечку, протянул ей.
– Гелена Мир, – прочитала она.
– Гелена не смогла дописать свою фамилию. Силы ее оставили. Она переместилась в мир духов, – сказал Вацлав. – Островитяне отнесли ее на вершину горы и оставили там под палящими лучами солнца. Таков обычай. Потом на вершину отнесли дочь Гелены Оллу. Теперь маленькая Олла стала самой старшей. Она решила выбрать мужа европейца. Поэтому я здесь.
– Что? – Глория подняла голову. – Ты хочешь сказать, что… – у нее перехватило дыхание.
– Да, – виновато улыбнулся Вацлав. – Олла – моя жена. Она носит под сердцем моего ребенка. Если родится девочка, мы назовем ее Олла. Если – мальчик….
– Не продолжай, пожалуйста, – простонала Глория. – Это невыносимо. Это низко. Как ты посмел?
– Не стоит все так драматизировать, Глория, – сказал Вацлав. – Здесь на острове Шуазель мужчина может иметь столько жен, сколько захочет. Это нормально.
– Это ненормально, – выкрикнула она. – Ты забыл, что я не туземка, а европейская женщина, что у нас другая мораль, другие законы, что…
– Довольно, – Вацлав поднялся. – Не хочешь жить с нами, уходи к Маури. Ты принадлежишь ему. У тебя на пальце его кольцо.
– К черту все ваши кольца, – Глория сняла кольцо и швырнула его на пол. Вацлав поднял его, предупредил:
– Здесь не
