за человека недоброго. Нынче я почитаю Небо и Землю за великую печь. А создатель преображений – это великий кузнец. Можно ли отказаться, куда бы тебя ни послали?
Завершив – умер, будто, вздрогнув, очнулся.
Наставник Шелковичных Деревьев, Наставник Изгибающий Луки, Наставник Создатель Гуслей дружили между собой. Спросили друг у друга:
– Может ли кто-то общаться, не общаясь? Может ли кто-то взаимодействовать без взаимодействия? Может ли кто-то на небо подняться, странствуя облаками, выскочить за все границы в отсутствие, чтобы жить, обо всем позабыв, в неистощимой бесконечности мира?
Втроем друг на друга взглянули и засмеялись. Ничто не легло поперек души. Потому и общались как друзья.
И времени совсем не прошло, как Наставник Шелковичных Деревьев умер. Еще не похоронили. Учитель Дыров, узнав об этом, послал Наставника Даров пойти помочь с хлопотами.
Когда пришел, увидел: один тянул какой-то напев, другой играл на гуслях. Сладились и запели:
– Эх, дошел наш Шелковник,
Эх, дошел наш Шелковник.
Он вернулся к себе,
Истинного достиг.
Только мы всё еще
Остаемся людьми.
Наставник Даров торопливо осведомился:
– Уж позвольте спросить про эти ваши песни над телом. Разве это обряд?
А эти двое, взглянув друг на друга, захохотали и говорят:
– Что может он знать о смыслах обряда?
Наставник Даров, возвратившись, поведал об этом учителю Дырову и спросил:
– Что ж за люди такие? Совершенствуют движения в небытии бытия, отстранившись от плотской своей оболочки. Песни над трупом поют – выражение лица не меняется. Ничто над ними не властно. Что ж за люди такие? Ничего святого.
Учитель Дыров ответил:
– Эти люди такие, что они гуляют с внешней стороны, а я, Дыров, гуляю только с внутренней. А внешнее и внутреннее друг друга не достигают, друг с другом не соприкасаются. А послал я тебя на выражение скорби лишь потому, что туп я. Эти люди такие же, как творец сущего, с ним гуляют вместе единой силой дыхания Неба и Земли. Им жизнь – как бородавка на теле, а смерть – прорыв гнойника в созревшем нарыве. Когда ты такой, что тебе от знания, что за чем следует в череде смертей и рождений. Становясь подобием любых вещей, живут ими в одном теле, забыв о печени, пузырях и прочих потрохах, наполняющих тело, оставив в покое свои глаза и уши. Отражениями вращаются в концах и началах, не помня о связях, соединяющих до и после. Вольно скитаются за границами пыли и праха, гуляют без смысла и цели, делая отсутствие действий. Да разве им может быть дело до уклада мирских обрядов? Что им до глаз и ушей глядящей на них толпы?
Наставник Даров говорит:
– А вам, почтенный учитель, какие стороны служат опорой?
Учитель Дыров ответил:
– Я, Дыров, по доле своей – из людей небесной кары. Пусть так, но и эту долю я с тобой разделю.
Наставник Даров говорит:
– Смею
