Я только сегодня с ним познакомился.
– А… Ну так имейте в виду, что это самый прямолинейный и рационально мыслящий человек на Земле, не наделенный даже каплей воображения. Если ему показать картину Кандинского, он, наверное, сойдет с ума. Именно поэтому, как командиру строевой части, ему нет равных. Но только в мирное время. Я битых три часа объяснял ему, что произошло возле башни. За это время мне пришлось написать два десятка объяснительных и рапортов, которые все были изорваны и отправлены в корзину. А рядовой Портной, пристреливший ту самую девчушку, три раза был отправлен на гауптвахту под обещание завтра же отдать его под трибунал и трижды возвращен назад со словами: «Ну, ладно, разберемся, может, все еще не так уж плохо».
Макарычев глубоко вздохнул и умолк.
Сорвался.
Наговорил лишнего.
Такого, что не следовало бы говорить даже хорошему знакомому. Тем более какому-то там Безбородко. С бородой. Льву Феоктистовичу.
Вот только как иначе объяснить, почему он начал действовать по собственному усмотрению, не доложив о случившемся командованию?
Как ни странно, на Безбородко развернутая реплика сержанта произвела самое благоприятное впечатление. Он весело заулыбался и оживленно заерзал на стуле. Казалось, вот-вот – и в ладоши захлопает.
– Вы замечательно излагаете, Сергей! – сказал Лев Феоктистович и тут же замахал руками. – Нет-нет! Я вовсе не ерничаю! Вы превосходно описали ситуацию!
В ответ Макарычев сделал скупой жест рукой – мол, ну ладно, будем считать, я рад, что вам понравилось.
– Ну, хорошо!
Лев Феоктистович пододвинул поближе лежавшую справа от него толстую синюю папку, аккуратно развязал тесемочки и стал перекладывать находившиеся в ней бумаги.
– А! Вот! – Безбородко выдернул из папки исписанный от руки листок, радостно посмотрел на Макарычева, взмахнул бумагой в воздухе и хлопнул ее на стол прямо перед изумленным сержантом. – Ваш рапорт?
– Мой, – не стал отрицать очевидное Макарычев.
– В нем вы пишете… – Лев Феоктистович прижал указательным пальцем нужную строчку. – «Рядовой Портной выстрелил сразу, как только девочка – скобка – монстр – скобка – попыталась атаковать рядового Муратова». Все верно?
Макарычев на всякий случай прочитал процитированную строку и, лишь убедившись, что Безбородко ни словом не соврал, кивнул.
– Да.
– Чудненько! – Лев Феоктистович выдернул бумагу из-под руки сержанта и спрятал ее в папку. – В связи с этим у меня к вам вопрос. Что значит «попыталась атаковать»?
– То и значит, – недоумевающе развел руками Макарычев. – Из девчонки полезли щупальца.
– И вы решили, что это атака?
– А что еще это могло быть?
– Что, если попытка контакта?
– Не знаю, – вынужден был признаться Макарычев. – Может быть…
– То есть
