неосторожно обнажавшихся ног. Относительно обнажённых ног у меня имелась теорема: почему их голизна на пляже должна означать одно, а в других местах – совсем другое? В школу, например, почему не ходят нагишом? Когда я был маленьким, думал, потому что холодно. Но это же взгляд невинности! Что спрашивать с недоразвитого младенца? Но! Разденься, например, передо мной на пляже до плавок Елена Сергеевна, и ни она, ни я и глазом не моргнём. А попроси я её сейчас скинуть халатик (тепло же!), и был бы неправильно понят. Оставляю теорему без решения, не предвижу оного ни в одной учёной башке. Бабушкино решение знаю заранее, выражается оно одним-единственным словом, которое не привожу потому, что не хочу никого обижать.
– Какой-то ты сегодня молчали-ивый, – склонившись сзади над стулом, с которого я всё это безобразие созерцал, шепнула почти на ухо, естественно, вызвав при этом во мне неприличный пожар, Елена Сергеевна. – Скажи же что-нибудь!
– А что вы хотите услышать?
– Ну-у… как тебе, например, моя причёска? А мой новый костюм не хочешь посмотреть? Погоди, сейчас покажу!
Наряды Елена Сергеевна шила себе сама. Работала она в одном из самых лучших городских ателье, была прекрасным модельером, закройщицей и швеёй. Практически все модницы и вообще многие в нашем посёлке и немало из города шили себе наряды только у неё. Она неплохо на этом зарабатывала.
Елена Сергеевна распахнула платяной шкаф, достала висевший на плечиках какого-то немыслимого покроя, с разными штучками, костюм и сказала:
– Отвернись! Смотри не подглядывай! Вниз, вниз, а не на телевизор смотри, хитрец!
– А то я не видел! Больно надо… – обиделся я.
– Где это ты видел?
– На пляже.
– Да-а? Значит, ты на пляж; только за тем и ходишь, чтобы на обнаженных девушек посмотреть?
– А их никто и не просит. Сами раздеваются. И ещё ходят, как эти… папуасы всю жизнь.
– Всю жизнь? О Господи! Ну, смотри!
Я повернулся. Сказать, что ахнул – значит, ничего не сказать.
– Ну и зачем вам это? – только и смог выговорить я.
– Красивой хочу быть!
– Зачем?
– Низачем. Просто. Красивой.
– Для кого?
– Для себя хотя бы. А что? Для тебя, в конце концов. Не нравится, что ли?
– Почему? Нравится. Только на одну мысль наводит.
– Это на какую же на такую мысль?
– Вы, случаем, не замуж; собрались?
Она на мгновение задумалась.
– Замуж? А что? Пожалуй, и замуж;! Думаешь, не получится?
– У вас как раз получится.
– Почему так думаешь?
– Да какой осёл мимо такой Офелии пройдёт?
Она самодовольно улыбнулась, подошла и, чего я никак не ожидал, взяла в ладони моё лицо и мучительно долго-долго разглядывала его. Я даже чуть не задохнулся от мысли, что она хочет меня поцеловать. Но она только легонько ущипнула меня за щеку и ещё раз
