style="font-size:15px;"> Альберта жует бублик, а я раскручиваю кран. Все, или ничего… Не могу думать о возвращении на работу к мистеру Солмеру, гудящая кофе—машина навязчиво снится и запах жареных зерен доводит до тошноты. И Фомы не будет. Патрик, заполучив подвал для репетиций, заставил моего напарника уменьшить количество смен и предложил выступать не только по пятницам, но и по субботам и воскресеньям. И неважно, что постоянный заработок Фоме жизненно необходим. Мама его серьезно больна и ей требуются недешевые лекарства, и комнату оплачивать нужно. Морган и Альберта счастливы и прыгают до потолка. Группой, помимо бара Солмера, заинтересовались другие ночные заведения. Но никто не спрашивает – как Патрику удалось заиметь нужные «связи». Рози вмешалась? Что—то здесь не так, и я выведу крутого хама с кубиками пресса на животе на чистую воду.
– Альби, ты будешь присылать сообщения? – кричу я, щеткой растирая зубную пасту. Раз—два—три. Рукопись не может существовать без конца. Две части, благодаря исповеди матери Альберты, уже написаны и скорректированы. Остается самая малость – последняя.
– Конечно, Криста.
– Вот и славно, – прошептала я и подмигнула отражению в зеркале.
Эдвин. Наследник
Осень пришла. Несмотря на угрозы и нежелание сожителя матери заниматься карьерой наследника, Эдвин получил должность стажера большинством голосов. Но к большим и серьезным делам его не подпускали, у него даже постоянного пропуска не было, и на заседаниях Эдвин появлялся в качестве незаметного гостя. Культурные мероприятия и поход по магазинам с Элис – его удел. Шопинг превратился в еженедельную обязанность. Эдвин послушно ходил за невестой следом, разглядывал подсвеченные круглыми лампочками витрины, и не понимал, что же привлекает молодых девушек в безмолвных манекенах. Один раз заметил на двери слово: «распродажа» и перечеркнутые цифры, но Элис объявление проигнорировала. Увидела в соседнем отделе соломенную шляпку и кожаный жакетик и побежала туда, но прежде вручила ему пакеты с ленточками вместо ручек. Эдвин в магазины не заходил. Никогда.
Прошел час, как она оставила его. Стало скучно. Он вздохнул. В задумчивости прошелся взад—вперед, заглянул в магазин, не идет ли? Нет, не шла. А обещала не задерживаться. В людных местах его не узнавали, несмотря на растущую популярность и «раскрутку». Покупатели в Торговом Центре не стали исключением. Ему было обидно. Он – наследник, а болтливые женщины в дешевых пальтишках, мужчины, заталкивающие на гудящий эскалатор переполненные тележки со строительными материалами, пожилые люди, присматривающие за внуками в детском уголке – все эти люди пролетали мимо и не замечали его.
Стеклянная витрина манит желтым светом. Завороженный Эдвин подошел ближе и глянул куда—то вглубь. Миловидная блондинка любовалась отражением в зеркале, а заметив чужой взгляд, вернула на полку бордовый свитер, показала оранжевый и как бы поинтересовалась – какой лучше. Эдвин в смущении отвернулся и сел на деревянную скамейку с подлокотниками под мрамор.
