язык.Свобода попрана! Охрана?
Но он ли к смерти не привык?!
Гегель
Я видел: воробей на розу сел,
как в каплю крови, не запачкав лапки.
Он хохлился, качался и косел
на ласковой дурманящей подставке.
Так хохлится и жмурится душа,
в твоё бездушие ступая, Георг Гегель,
не ищущее лживых привилегий,
но в истину кидающее шаг.
Пифагор
спасаясь от преследования врагов,
не перебежал поля, засеянного
бобами, чтобы не затоптать их.
Это стоило философу жизни.
Не побежал гипотенузой
он через поле напрямик.
Ему не жизнь была обузой,
в ушах стоял бобовый крик:
«Остановись! Ты нас затопчешь!
Мы тоже жизнь. Беги кругом!»
И он свернул, поверив в общность
меж полем глины и умом.
Восточный рынок
Луны дынь плывут в созвездьях винограда.
А звездочёт – мудрец в тюрбане
с тупым убийственным вниманьем
считает на ладони деньги,
как будто видит в них весь рынок:
овалы дынь, себя в тюрбане,
приказы глаз, и слюнки в зубках
у той красавицы в шальварах.
Мараканда
В беспамятстве лоскутный Самарканд,
весь шитый нитками танцующих узоров,
в прохладу сада брошенный смарагд,
на плечи гор взбирающийся город.
В гуденьи рынка, в чаде чайханы,
в дрожании прозрачного фонтана
о чем мечта мечети Биби-ханум?
Мечтает меч загадочной страны!
Запеклись губы улочек кривых,
надтреснутых от жара, словно плети
упали руки города во рвы,
и мечутся в бреду его мечети.
Батуми
Пограничники, пальмы, пиво,
зелёной волны прибой.
Вы спросите: что за диво?
Батуми всегда со мной.
Здесь девушки столь красивы
и ласковы, но порой
мешает проклятое пиво,
пограничники и прибой.
Ты скажешь ей: мшвениери
гогона, пойдём со мной.
Она ответит: не верю,
забудешь, вернувшись домой.
Но я, вопреки Хафизу,
тебя не забуду вовек.
Гогона, оставь капризы,
пойдём со мною на брег!
Ялита
Здравствуй, прекрасная Ялта!
Совдепии дивный рай.
А вас, кто на пьедестал встал,
не угнетает жара?
Помните, как на Капри?
Прогулки, шахматы, бриз…
Сомнений не зная капли,
вы верили в коммунизм.
Но впереди, как ни пялься,
виднелся только Гулаг.
Два друга –
