потеха!И иволги заходятся от смеха
до октября, пока дрожит тепло.
Летний закат
Сижу на золоте балкона,
облитый светом от звезды,
ближайшей к нам, что с неба склона
нисходит к буйству резеды.
Уж птицы петь давно устали.
Цикад не слышно трескотни.
Меняльщик дня и сна местами,
ещё немного диск катни!
Перед грозой
Тревожный шум частиц природы
в душе рождает древний страх.
На небе бьются в дребезг воды,
и дрожь кромешная в листах.
И всё живое приумолкло:
не слышно птиц, собак, цикад.
Сам Бог посматривает в щёлку:
как хаос свой творит расклад.
Август
Берёзы треплет ветер, как девушек гуляка,
подвыпивший, но им не привыкать:
подол свой отряхнут – и с милым покалякать
у изгороди дома, коль изгородь крепка.
Дрова к зиме наколют из тех, кто будет свален
за изгородью крепкой, сурепкой порастут
весной сухие корни, лишь выглянут из спален
счастливые подружки, с фатой, что парашют.
Осенний сад
Дивлюсь в саду негромким звукам:
вот – словно тронут тетиву —
и плод с шуршанием и стуком
стрелой сбегает сквозь листву.
Сад в равновесии достойном
и в напряжении тугом,
стоит, не дремля, чутким воином,
оберегая мир кругом.
«Донеси мой мотор по тернистой тропинке до бани…»
Донеси мой мотор по тернистой тропинке до бани,
залежалую лодку на воду тугую поставь,
помоги сеть раскинуть, в потоке бегущем табаня,
там, где ветром чуть движима, чуткая дремлет треста.
И тогда, обещаю, поймать тебе рыбы так много,
что не выдержит тонкая, с виду лишь прочная сеть,
и придётся, как прежде, вкушать нам от плода земного
и с балкона на зыбкое озеро только смотреть.
«Вот и кончилось лето…»
Вот и кончилось лето.
Даже «бабье» прошло.
Песни птицами спеты.
Солнце низко взошло.
В опадающей шали
лес встаёт в полный рост,
и природа в печали
красит медленно холст.
Глухарь
Вострепетал охотник, встретив глухаря,
оглох от счастья, спёр во рту дыханье
и, в наст скрипучий втиснув прохоря,
застыл недвижно, словно изваянье.
Глухарь был слеп, не видел ничего
и походил на «безнадёги» слепок.
Бедняга только пел: «Чиво, чиво»
пред тем как рухнуть с потрясённых веток.
Снег окроплён рябиною сырой.
Бровь глухаря, как в удивленьи, вздета.
К нему
