В Фермоскире не было мужчин. Меня все звали Богоданная.
– Агнесса – это так и звучит?
– Не потому. Я рождена от богини Ипполиты.
– А кто, я прошу прощенья, был папа?
– И еще раз дурак! – Агнесса, вильнув бедрами, отошла от Перисада. «Бедрами крутнуть не забыла, – подумал кормчий – хоть и рождена богиней. Надо учесть».
Долго думал кормчий о своей судьбе. Он не пропустил мимо ушей замечания Атоссы и, зрело поразмыслив, решил не возвращаться в Пантикапей. Ревнивая ехидна-жена, нищенская плата сборщика податей (если бы не взятки с корабельщиков, то не стоило бы этим и заниматься) – потери небольшие. А тут можно стать царем амазонок. Атосса в хламиде выглядела изношенной, а как только отмылась в море – баба стала хоть куда. Вот она как раз подходит – в легком хитон-чике, ладно сбитая, свежая. Правда, при одной титьке, но ему же не молоко от нее нужно. Сейчас он с нею поговорит.
– Не пора ли девочек сажать на весла? А то, глядишь, боспорский флот нагрянет.
– Не нагрянет, – спокойно ответила Атосса. – Коли быть тому, то давно бы… Я думала – здесь мы остановимся, подождем другие триеры, соберем Совет…
– О чем советоваться, если не секрет?
– Ну, хотя бы о том, куда девать мужиков. Мы, амазонки, мужиков около себя не держим. Вот что с тобой делать?
– Не по-царски говоришь, не по-умному думаешь. Без мужиков – это там, на Фермодонте. Что было, то прошло. Теперь вам без нас не обойтись.
– Отчего же?
– В Фермоскире было вам хорошо. Под задом конь, в руке меч, в голове заветы богини. А сейчас? Коня нет, меча нет, корабли вам, я полагаю, ни к чему. Вам теперь только на свой передок и надежда. А передок без мужика только для того, чтобы сикать. Вот сейчас вы куда-то стремитесь. Где бы ни пристали – всюду полно мужиков. Да и где пристать без Бакиды, вы не знаете. Здесь без меня вовсе не обойтись. Я тут на тридцать тысяч стадий всю округу знаю. Говоришь, Совет соберем. Кто вам и что посоветует? Скиф? Он сам ни хрена не знает. А ты говоришь, куда меня девать? А вдруг я вам ничего не скажу. Либо навру сорок бочек тухлой рыбы.
– Не скажешь, говоришь. А мы тебя тогда утопим.
– И кто иной скажет? Бакид? Он сам в Скифии сорок лет не был. А там все уже по-другому. Может, и табунов лошадей, которых он вам обещал, давно нет.
– Ну, а если мы тебе золота мешок?
– Оно в моем положении не имеет цены. Я же пленник ваш. Да и откуда у вас золото? Я у вас в плену, а вы у моря пленницы.
– Ты не знаешь амазонских цариц. Они, как водится, умницы. Ты думаешь, меня бросили в трюм, приковали…
– А как же иначе?
– Я сама себя приковала. А перед этим перенесла в тайные места трюмов все, что было у нас ценного, да набила укромные места триер оружием – потому и вахлаков мы сумели утопить…
– Хитришь, старая? Если бы у тебя было золото, ты бы язык проглотила, а…
– Чего ты хочешь?
– Я, допустим, мужем твоим хочу стать.
