снова кивнул и оставил голову склоненной к плечу. Предприятие ему не очень-то нравилось.
Санитар прорезался скоро. Он был чьим-то братом. За ними заехала «Скорая помощь», и под удивленными взглядами дворовых старух они в нее погрузились. Санитар был очень мрачен. Судя по Гакову, он считал, что и Додик окажется представительным.
«Куда я вас дену на станции? – орал он возмущенно. – Ну, мой сегодня в загуле, а другие врачи?»
Гаков пожимал плечами. Додик грустил.
Но сидеть на станции им не пришлось. Откуда-то позвонили, санитар ворвался в подсобку, где они хоронились, стремительный как ураган, и сияющий, как начищенный апельсин.
«Есть один! Верный случай!»
По дороге – шофер неодобрительно косился на двух малолеток в белых халатах – он рассказал, что они едут «по сердцу». Пациент очень старый.
«Так что взвешивайте на здоровье душу, – закончил он радостно. – На здоровье!»
У Додика клацали зубы. Он и не знал, что они едут взвешивать душу. Гаков распрямил свои плечи, задев при этом какое-то оборудование в машине, как будто он готовился поднимать большую тяжесть.
Им открыла сухонькая старушка с заплаканными глазами.
«Практикант и санитар, – бросил ей чей-то брат, указав на Гакова с Додиком. – Я – врач. Где больной?»
Они протиснулись в огромную комнату, стены которой покрывали уютные, мохнатые ковры. На большой железной кровати лежал пожилой одутловатый мужчина в очках и с зеленоватым лицом.
«Профессору стало лучше», – мягко сказала старушка, моргнула и пошла готовить чай.
«Ну-ну, сейчас проверим».
Пока санитар раскладывал на стуле свой чемоданчик, Додик с Гаковым, не отрываясь, глядели в лицо профессора. Проходя мимо них в ванную мыть руки, санитар встревожено пихнул Додика локтем – наверное, боялся, что он завизжит. Они остались одни с пациентом.
Старичок лежал на высокой подушке и жалко кривился, силясь хоть чуть-чуть улыбнуться.
«Да-а-а», – сказал Гаков потерянно. Он побледнел и отвел глаза от старичка. Додик смотрел, склонив голову на бок и часто мигая.
«Какой молоденький…», – сочувственно произнесла старушка, возникнув рядом с ними, и покачала головой.
Додику на глаза стали наворачиваться слезы. Санитар в ванной гремел мыльницей и напевал что-то веселое.
«Может, пойдем?» – прошептал Гаков.
Старичок уловил их испуганные взгляды и попытался еще улыбнуться. Тут Додик не выдержал. Он, мелко перебирая заплетающимися ногами, подбежал к кровати, плюхнулся на колени, и, схватив старичка за руку, вытянул шею.
«Сов-сем маль-чик», – выдавил тот.
«Вы не умрете? Вы будете жить? – затряс его Додик за руку, – будете? Скажите!»
Слезы текли настоящим ручьем.
Профессор посмотрел на него, явно стесняясь, что может умереть
