картинно вздохнула Марина, – а у той, с которой ты расстался, у нее тоже хороший бюст?
– Третий-четвертый, – хохотнул он в ответ. – Я думаю, с ней я был не прав конкретно, она хотела и ждала от меня совсем другого, чем я мог ей предложить. Я должен был заметить это раньше и не тянуть четыре месяца.
– А что я от тебя жду, ты знаешь?
Он вновь замолчал, задумавшись, Марине его ответ был безразличен, она задала этот вопрос себе. Просто вслух. Просто вырвалось. Просто ответа она не знала сама.
– Я не знаю, чего ты ждешь, – эхом ее мыслей отозвался Лекс, – и если честно, я не хочу это знать, не говори.
– Не скажу, – заверила его Марина.
А наутро выпал снег. Белые хлопья за несколько часов укрыли грязь и раздолбанный асфальт, укутали ветви деревьев чудесными кружевами, спрятали всю торчащую из старых аварийных дворов центральных улиц неустроенность.
Марина шла от подруги, с которой договорились встретиться больше недели назад, окрыленная. Лекс уехал по делам, перед праздником примирения настроение у трудящихся было нерабочим. Тем более пятница, тем более так красиво стало вокруг. Хотелось думать только о приятном. Однако позвонила Галина Петровна сообщить, что приходила некая Алина, хотела поговорить с Лексом, просила дать ей возможность подождать его в квартире, но получив отказ, сказала, что намерена ждать его у дома. Марина в это время как раз заходила во двор.
У въезда в подземный гараж стояла высокая рыжеволосая девушка в короткой дубленке и не по погоде короткой юбке.
– Да, спасибо, я скоро приду, – вздохнула Марина, отключая связь.
– Ну и чего ты тут трешься, яичники не болят с чужими мужиками спать? – нарочито громко осведомилась она, невзирая, что рядом проходили незнакомые женщины.
Одна обернулась. Алина тоже обернулась и явно растерялась.
– Это вы мне?
– А кому еще? Кто еще спит с чужими мужчинами, а потом пытается неизвестно где нагулянный приплод пристроить?!
Уже дойдя до арки въезда в гараж, тетки остановились, сделав вид, что что-то ищут в снегу.
– Да как ты разговариваешь? Да кто ты такая вообще, чтобы так со мной разговаривать?! – оправившись от неожиданности, Алина решила пойти в наступление. Однако стало понятно, что прямой базарный стиль общения не ее конек. На щеках заалели алые пятна нервного румянца.
– Кто я такая, тебя не касается! А вот кто ты такая, если думаешь, что без генетической экспертизы кто-то поверит в твои сказки?! Самая умная?! – голос Марины резал слух ей самой. Она умела напускать в интонации властные жесткие ноты, при этом у нее менялось даже дыхание, все повышенные интонации уходили в глубину, голос становился глубже и жестче.
– А будет экспертиза, учти – я прослежу, чтобы ребенка у тебя отобрали, потому что такая потаскуха не может быть хорошей матерью! Ты, небось, и пьешь, как последняя алкашка, раз не помнишь, с кем еще трахалась?!
– Да как ты! Да кто ты!
