об этом сказать, ехать уже меньше чем через две недели. Что я еще сегодня узнаю?» – в висках пульсировала кровь, голова гудела. Не успела она убрать телефоны в карман, позвонила ее старая знакомая спросить, как дела, только она от нее отделалась, позвонила с тем же намерением мать. Ей врать не хотелось.
– Мам, Лекс в ванной поскользнулся, руку о раковину разбил, мы в больнице, я попозже позвоню… Нет-нет, всё нормально, ничего страшного, палец сломал, гипс наложат и всё, завтра я к вам заеду, расскажу, не беспокойся…
И еще минут пять она повторяла то же самое другими словами, пока не убедила, что сама она в порядке и не считает произошедшее чем-то выдающимся.
Стоило ей присесть на диван, вновь ожил телефон Лекса. На этот раз обиженный женский голос, помеченный как «Аля или Вика», разговаривать с Мариной не стал. Минут через десять позвонила подъехавшая к больнице Галина Петровна, Марине пришлось спуститься и забрать у нее сумку с вещами и документами и заодно свою собственную сумку, которую она не подумала взять, когда в спешке бежала за Лексом на первый этаж.
– Спасибо вам огромное, простите, пожалуйста, нас за эти дополнительные хлопоты, – Марина извлекла из своего бумажника тысячерублевую бумажку и протянула домработнице.
– Да что вы, мне несложно, – растерялась та, однако деньги взяла, – если вдруг что понадобится, звоните, я завтра могу приехать, если нужно.
– Нет, завтра отдыхайте, я вам позвоню. Спасибо.
«Деньги делают людей любезными и готовыми в любое время суток прийти на помощь, бабло побеждает зло», – мелькнула горькая мысль.
Сидеть в коридоре и ждать Марина больше не хотела, поэтому сразу направилась в процедурный кабинет.
– В верхней одежде сюда нельзя! – напустилась на нее медсестра.
Марина отмахнулась от нее, как от надоевшей мухи.
– Серега, как закончишь, вылезь, надо поговорить, – крикнула она через перегородку.
– Я иду уже, подожди минуту, – отозвался тот.
Медсестра недовольно поджала губы.
– Идите-идите, нельзя здесь вам быть, – с этими словами она буквально вытолкала ее обратно за дверь.
Марина сняла плащ, бросив его на диван рядом с пакетами, присела рядом, уронила голову на руки. Стрелки часов ползли к девяти вечера, всего два часа прошло с того момента, как она, спокойная и довольная, возвращалась домой.
Домой… Знать бы, где это теперь. Квартира Лекса определенно не была ее домом, квартира родителей – это всё-таки квартира родителей, со всей определенностью она это поняла, выбирая плитку для ванной: ту, что она бы выбрала для своей собственной квартиры, определенно не устроила бы их, она не чувствовала себя вправе навязать им свой выбор. Это их дом, просто она там до сих пор живет. В своей собственной квартире, которую она сдавала, она не жила и двух дней, это тоже был не ее дом.
– Ну, что, красавица моя, можешь забирать своего неруся, – провозгласил Серж, сунув ей в руки папку с тремя листами, – номер страховки впиши там, счет в кассу, если не покрывает, и можете валить
