предмета, но, главное, его красоты. Это обеспечивало ему постоянных заказчиков и хорошую репутацию.
Росла семья, росли заботы. Но Яков работал, не покладая рук. Он имел несколько специальностей, среди которых немалую роль играло переплётное дело. В городе было много политических ссыльных, и они охотно давали заказы на переплёт книг. Но это ремесло не только обеспечивало дополнительный заработок, но открывало большие возможности к развитию. Каждая книга была и хорошо переплетена, и внимательно прочитана.
Внутренний мир Якова не был ограничен только семейным счастьем, обывательским благополучием. Он многое видел и многое стремился понять. Книги обжигали мозг, но не утоляли жажды, создавали ещё большую путаницу в голове.
А Яков рвался вперёд.
Детские мечты о стране восходящего солнца давно были убиты правдой жизни. Яков видел, как бедные дети Поднебесной империи бродили по улицам сибирских городов, продавая замысловатые изделия или показывая фокусы. Он пытался разговориться с ними о жизни в их стране, но они отвечали:
– Китая – шипико шанго. Китая бедного народа много-много, богатая народа мало-мало. Плохо Китая, если денига нето, земля нето, фанза нето.
– А как же сады, цветы, пагоды, рисовые поля?
– Китая сады много, пагода много, риса много, но всё багатая китайца взяла. Бедная китайца умирала много.
Яков знал уже закономерность общественных отношений. Он прочитал Адама Смита, Элизе Реклю. Многое открыл ему Виктор Гюго в романах «Человек, который смеётся», «Девяносто третий год». Он знал об эксплуатации, прибавочной стоимости, о капитализме и его системе, о государстве и религии. Он видел врага достаточно ясно во всём его сложном могуществе, но дальше шло раздорожье без указателей. Яков искал людей, которые знали этот путь, и находил таких, которые, по крайней мере, были уверены, что его знают.
Город Усть-Каменогорск был местом ссылки неблагонадёжных и политических поселенцев. Они составляли основное ядро городской интеллигенции. По своей сущности они не были способны к революционной борьбе, но добросовестно выполняли роль культуртрегеров. Город многим был обязан им. Ими был создан городской сад, построены Народный дом, школа, библиотека, устраивались воскресные чтения.
Один из таких культуртрегеров Костюрин видел рост страны в индустрии и технике, и, насколько позволяли ему средства, прививал технику в городе. Им были организованы механические мастерские, электростанция, паровая мельница и маслобойный завод. Его не столько прельщала прибыль, сколько увлекала идея индустриализации глухого сибирского города. Он говорил:
– Пусть каждый, имеющий капитал, сделает столько, сколько может, и наша страна будет могущественной, а народ просвещённым.
Однажды Костюрин пригласил Якова для столярных работ по отделке кабинета и библиотеки. Он ждал приезда сына, закончившего учение в Лейпциге.
Работа, как всегда,
