отличие от них,
буду, как и прежде, ощущать себя мужчиной». На мгновение мне показалось: решение найдено. Рука сама
потянулась к телефону. Гудки. Спокойный голос Тома:
15
– Знал, что ты перезвонишь.
– Знал он, – беззлобно огрызнулся я. – Послушай, Том, – скажи, если соглашусь на этого донора, я
же потом смогу сделать операцию по смене пола? – для меня согласиться стать женщиной было то же
самое, что признаться лучшему другу: я латентный гомосексуалист.
– Ну, теоретически да, – задумчиво произнес Том. – Но, естественно, не сразу, всё будет зависеть от
ее иммунитета.
Я тихо зарычал от бессилия. Всё шло к тому, что надо соглашаться. Том терпеливо ждал моего
решения.
– Какая хоть она? – чувствуя себя глупо, не удержался я от вопроса.
– Тридцать четыре года, мексиканка, рост выше среднего, но длина позвоночника соответствует
нашим критериям, среднего телосложения. Она после автомобильной аварии уже два года находится в
коме. Родители погибли, есть только бабушка, которая больше не может оплачивать услуги клиники.
Всё мое естество сопротивлялось, и не могло заставить себя согласиться.
– Спасибо, Том, мне необходимо подумать, – еле слышно прошелестел я и положил трубку.
Новая информация лихорадочно пульсировала в измученном сомнениями мозге. «Тридцать четыре
года. Какой замечательный возраст! Боже мой, но как появиться перед сыном в таком виде? А на собрании
акционеров? Да я стану посмешищем! Они будут пальцем показывать и шептаться за моей спиной.»
Я опять схватился за телефон.
– Что еще, Дэн? – быстро ответил Том, словно он заранее ждал мой звонок.
– Сколько времени может занять стабилизация иммунитета? – решительно спросил я.
– Год, может быть два. Гормональная терапия – это очень серьезно, тем более в твоем случае. А
вообще, лучше спроси об этом Дитте, – уверенно ответил Том.
– Это очень долго, – раздосадовано выдохнул я, и немного помолчав, добавил. – Том, оплати
содержание этой девушки в клинике на год вперед. И в дальнейшем, если ее услуги нам не понадобятся, я
хочу, чтоб ты финансировал ее пребывание в больнице.
– Хорошо. Что-то еще?
– Нет. Это всё.
Я бросил телефон на стол и закрыл лицо руками.
Господи! Что же делать? Подай хоть какой-нибудь знак! Хотя о чем это я? Он отмерил мне
положенные годы жизни, а я спорю с ним. Отказываюсь умирать, выкручиваюсь как могу, лишь бы не
встречаться с ним.
Откинувшись на спинку кресла, я отрешенно смотрел на противоположную стену кабинета. Взгляд
зацепился за массивные часы из красного дерева в виде корабельного штурвала. Казалось, весь организм
впал
