инсуба было не узнать: собранный, сосредоточенный, он выслушивал своего руководителя и отвечал, не позволив себе ни одного жеста – и это непосредственный Эйджи, тело, особенно руки которого всегда готовы дополнить слова выразительным переплясом. Судя по кивкам начальника отдела, отвечал инсуб тоже дельно. И уже никто не обращал внимания на повязку на его голове. Похоже, сам Марк напрочь забыл о внешности.
Арт порадовался за друга: словно два разных человека уживались в этом чудаковатом парне.
Ожидали доклад правительственного чиновника.
Видимо, не только сотрудники Главного Управления прервали свой уик-энд; доклад назначили на послеобеденное время. Подводные Колонии готовились перейти на военное положение. Люди смотрели в будущее с тревогой и непониманием. Как такое могло произойти? Двухсотлетний мир, казавшийся незыблемым, разбился в одночасье.
Дрожали руки докладчика. Человек был на грани срыва и не сумел скрыть своё состояние. Это ещё больше напрягло всех. Разрушительный удар ракетной установки с корабля Моря по гражданскому самолёту, летевшему из Сантьяго в Сидней и, по роковому стечению обстоятельств, слегка изменившему траекторию движения так, что оказался в подозрительной близости от злополучного квадрата КС-19-3, был воспринят с холодным отчуждением. Информация анализировалась, но ещё не затронула чувства. Долгий период благополучия и процветания сыграл злую шутку: сострадание к тому, кто дальше собственной вытянутой руки, – не главная добродетель в рифах.
История повторилась: в конце ядерной зимы, во время Первого Вдоха, новое поколение подводников, родившееся и повзрослевшее в рифах, решало для себя: зачем им принимать деятельное участие в проблемах Надмирья?
Называя количество жертв на «Касатке», докладчик перешёл на фальцет. Он сделал над собой усилие, чтобы выговорить то, что должно прозвучать, а его брови взлетели высоко вверх, да так и остались там, помогая мужчине не моргать и сдерживать слёзы. За этим скрывалось что-то глубоко личное. В конференц-зале повисла тишина. Тихо заплакали женщины секретариата. На них никто не смотрел. Люди впали в прострацию. Гибель тысяч ни в чём не повинных детей – цвета общества, его будущего, его надежды – долгой болью отозвалась в сердцах, не привыкших к страданию.
С первых дней войны эксперт-аналитик Валевский столкнулся с непредвиденными трудностями. Его работа требовала абсолютной прозрачности всех сведений. Сейчас же приходилось проверять, сравнивать, снова и снова перепроверять поступающие данные. Дошло до того, что он, подключив инсуба с его обширными знакомствами, стал искать дополнительные источники информации в обход правительственных каналов. Неутомимость и целеустремлённость Валевского принесли результат. Правда, настолько неожиданный, что эксперт пришёл в замешательство. Какая-то внешняя сила контролировала информацию, всё больше ту её часть, которая касалась начала военных действий.
Он долго не решался
