говорил, что только когда этот правитель сыт, тогда и можно надеяться на его снисхождение… А сыт он бывает крайне редко. И вообще он ненасытен и кровожаден, и к нему надо обращаться «ваша сытость».
– Ваша сытость! Тоже мне придумали… Наша похоть! Знай наших… – Ширинку снова понесло, но вдруг он замолчал, подумал – а это случалось с ним крайне редко – и спросил:
– А как понять, сыт он или голоден?
– Говорят, только по голосу… Если он сыт, то весел, а если голоден… упаси всех нас…
Тут бульканье и вовсе прекратилось, и чей-то веселый, но чрезвычайно важный голос откуда-то сверху проурчал на них как нельзя сыто:
– Эй вы, оболтусы!
Карман и Ширинка переглянулись.
– Да, да, я это к вам обращаюсь.
– Карман, что ему надо? – пискнул Ширинка, доверчиво поглядывая на Кармана. – Он ведь нас не тронет, правда?
– Не думаю… кажись, сыт…
– И то верно, знать, недавно натрескался, – поддакнул Ширинка.
– Возможно…
– Как я посмотрю, вы совсем тут страх потеряли! – забасил голос уже сердито. – Зазнались, нелюди?
– Нет, нет, ваша сытость, никак нет… – попытался как можно учтивее произнести Карман.
– Вы чьи лизоблюды будете? – бесцеремонно спросило Чрево.
– Что значит лизоблюды? – возмутился было Ширинка, но Карман предусмотрительно остановил его и, отвесив низкий поклон, важно представился:
– Мы правители нижних королевств: я Карман I Алчный, а это мой сосед, Ширинка III Несгибаемый.
– Ха! Правители! Вы, холопы-остолопы, слушайте и запоминайте: Вы никто, и звать вас никак! Чихать я хотел на ваши королевства и на вас! Человек мой, мой, и больше ничей! Тебе понятно, одноглазый?
Ширинка даже вытянулся от возмущения, но Карман продолжал в раболепском тоне.
– Да, ваша сытость, как же иначе! Люди… они все ваши… только не гневайтесь, милостиво просим, – начал лебезить Карман, видя, что обстановка накаляется.
– Мы вас любим, ваша сыто… – пикнул Ширинка, вторя Карману.
– А ты не встревай в разговор, – захохотало Чрево, бесцеремонно затыкая Ширинку. – Твое дело маленькое!..
Карман посмотрел на поникшего Ширинку и важно улыбнулся:
– Слышал – маленькое!
– Кто там болтает? Ты, что ли? – надменно обратилось Чрево к Карману.
Карман никак не мог взять в толк, сыто Чрево или нет: голос то звучал довольно и сыто, то был грозен и внушал панический страх.
– Человек мой, он полностью и всецело принадлежит мне! На мой пузатый алтарь ежечасно приносятся миллионные жертвы! И всё во благо мне одному!
– Да, великое Чрево, воистину это так! – покорно забренчал Карман.
– Тебя собственно никто и не спрашивает, безродный! Мои предки жили тысячи лет назад, а ты… Тьфу! Даже говорить неохота…
– Так тебе, худородный! – оскалился Ширинка.
– Вот
