за ручку, дернул дверь на себя, вошел – и почти сразу торжествующе вскрикнул.
Все услышали:
– Ага, вот он!
Остальные двинулись за ним. Только мисс Брент не шелохнулась, продолжая прямо сидеть в кресле.
В смежной комнате вплотную к стене гостиной стоял стол. На нем был граммофон – старинный, с большой трубой. Ее раструб прижимался к стене вплотную, и Ломбард, отодвинув его в сторону, показал всем на две или три аккуратные дырочки, просверленные в стене насквозь.
Вернув трубу на место, он опустил иглу на пластинку, и тут же все услышали снова:
– Против вас выдвигаются обвинения…
– Выключите! – закричала Вера. – Выключите его! Это ужасно!
Ломбард выключил.
Доктор Армстронг, облегченно вздохнув, заметил:
– Безвкусная и бессердечная шутка, на мой взгляд.
Раздался четкий негромкий голос судьи Уоргрейва:
– Значит, по-вашему, это всего лишь шутка?
Доктор уставился на него.
– Что же еще?
Ладонь судьи мягко легла на верхнюю губу. Он сказал:
– Я пока не готов вынести суждение.
– Погодите, вы забыли одну вещь, – вмешался Энтони Марстон. – Кто, черт возьми, завел эту штуку и поставил пластинку?
– Да, думаю, было бы не лишним это выяснить, – пробормотал Уоргрейв.
И он пошел назад в гостиную. Остальные потянулись за ним.
Тут со стаканом бренди на подносе вошел Роджерс. Мисс Брент уже склонилась над стонущей миссис Роджерс. Дворецкий тут же ловко вклинился между ними.
– Позвольте мне, мадам. Я с ней поговорю. Этель… Этель… все хорошо. Все в порядке, слышишь? Ну же, соберись.
Миссис Роджерс часто задышала. Ее глаза, вытаращенные, напуганные, обега́ли по кругу лица стоявших над ней людей. Роджерс тревожно повторил:
– Этель, соберись, слышишь?
Доктор Армстронг заговорил с нею ласково:
– Ничего страшного, миссис Роджерс. Просто кто-то неудачно пошутил.
– Я упала в обморок, сэр? – спросила женщина.
– Да.
– Это все из-за голоса… того ужасного голоса… он как будто приговор читал…
Ее лицо опять позеленело, веки задрожали.
Доктор Армстронг резко произнес:
– Где бренди?
Стакан стоял на маленьком столике. Кто-то передал его доктору, тот поднес его к губам женщины.
– Выпейте, миссис Роджерс.
Она сделала глоток, слегка поперхнулась, закашлялась. От спиртного ей стало лучше. Краска вернулась к ее лицу. Она заговорила:
– Со мной все хорошо. Просто… просто я испугалась.
Вмешался Роджерс:
– Ничего удивительного. Я и то напугался. Даже поднос уронил… Грязная ложь, вот что это такое! Хотелось бы мне знать…
Его прервали. Кто-то
