за то я старел, и седел, и на тризне у жизни сидел,
Чтоб не трогать ваш деготь лобзаньем за самую мякоть.
Ночь хрустальная, тайная, длинных ножей, на душе.
На, возьми, на, зажми, с нелюдьми, но не сдержите слова.
Расходись кто куда, навсегда, без суда и стыда.
Пошумели изрядно, и ладно, досадно, что так бестолково.
1982
Реквием Рабиновичу
…
Меня дразнили в школе Зямой
За малый рост и рыхлый таз.
…
Но я был в мальчиках упрямый.
…
Переходил из класса в класс
И спал в одной постели с мамой.
…
Тогда стояли холода,
И редко из водопровода
Текла кошерная вода.
…
Мне было двадцать с чем-то года,
И говорили: ерунда.
…
Но я был в юношах упорный.
…
Из института приходил
То фиолетовый, то черный,
И никогда не выходил,
Пока не тукнут, из уборной.
…
Потом я чуточку подрос
И спал в одной постели с Симой.
…
Они тогда уже всерьез
Работали над Хиросимой,
А нас списали в Наркомпрос.
…
Тогда стояли под Москвой
Какие-то Гудерианы.
…
Я возвращался чуть живой
И спал с женой как деревянный.
…
И, вроде, за дверьми конвой.
…
Но я был в бронщиках настырный.
…
Я ел икру и колбасу
И разворачивал в лесу
Объект довольно-таки мирный.
…
И начал ковырять в носу.
…
Мне намекали на еврей
И стопроцентное доверье.
…
И молодцов из-за дверей
Просили пошуметь за дверью.
…
И говорили: поскорей.
…
Потом я чуточку одрях
И спал неделями в Кремлевке.
…
Она тогда уже Ба-Бах.
…
Арон уехал по путевке
И Даша с Машею в мехах.
…
Потом стоял такой дейтант,
Хоть украшай изделье бантом,
Хоть в землю зарывай талант,
Прикидывайся пасквилянтом.
…
У Миши резался дискант,
А Ваня рвался в Палестину —
И не на нашей стороне.
И говорил своей жене:
Не прихватить ли старичину.
