еще не летала
Я отсюда – и в Никуда,
Никогда!
Никогда! никуда! ни за что! я тебя не стою,
Я тебя не пущу! я пускал их – стаю
За стаей – в небо, как это называлось сперва.
Мрамор – душу в него – поштучно,
Чуть поплакав; потом – поточно,
Плача ручьями… снова не те слова!
Я забыл Галатею. Вы с ней
Тёзки, вы тёски моей. Не то!
Я, Галатея, тебя… Я в жизни
Не был сильнее – не знаю, что!
Галатея, все эти годы…
Этими изуродованными руками…
Получались одни уроды…
Я искал камень…
Свой камень!
– Галатея!
– Я улетаю!
– Я лечу.
– Я теперь не сумею.
– Я лечу.
– Я пускал их стаю.
– Улетаю.
– Нет, Галатея!
– Галатея…
– Я не слышу тебя отсюда.
Небо вроде ночного сада,
Только больно уж он велик,
Больно степи внизу протяжны,
Больно важные снизу тяжбы,
Больно только пока не в крик.
Я не слышу тебя отсюда.
Небо вроде ночного сада.
Я не слышу, но слушать буду.
Буду или уже не надо?
Я не слышу тебя отсюда.
Я ее слышу, но слушать буду.
Чудо длится, покуда чудо.
Небо вроде ночного сада.
«Даже Вам, из города Ростова…»
Даже Вам, из города Ростова,
Не скажу чего-нибудь простого.
Упиваясь низменным и выспренним,
Оставаясь званым, да не избранным.
Сложности повсюду, как бы сложности
И дела как бы великой важности.
И губам не достает возможности.
И словам не достает протяжности.
Ярость – неотхлынувшая, темная —
Все еще кидает на скоромное.
Робость – у чужого муравейника —
Превращает паладина в пленника.
Важности повсюду, как бы важности
И дела как бы великой сложности.
И словам не достает протяжности.
И губам не достает возможности.
Колодец
Колодец, где стоячая вода
Артачится в глухом вихревороте,
Куда не пробомбитесь вы, когда
Не вы начнете то, что вы начнете.
Колодец, где настояна полынь
На неизменном запахе железа,
Куда свалиться разве что с луны,
Куда забраться разве только если.
Что спьяну, – где такие лишаи,
Что ни испить, ни с толком утопиться,
Где
