светофора, на переходе, как всегда в этом месте, он посмотрел направо. Если ехать туда, направо, по проспекту, которому отсюда конца не видно,– город кончится, поплывут поля на склонах пузатых холмов, окаймленные лесополосами. Дальше по дороге – тайга: ели, сосны, осины, березы. Через десять часов пути, через тысячу сто четырнадцать километров, будет Омская область, степь… Речушка на дне оврага и деревня Мостки – там и есть его настоящий дом.
Кочетов написал в анкете банка при поступлении, что приехал на Урал заработать, но на самом деле, он приехал, чтобы не спиться. Зрелые мужики и ровесники, да и многие бабы и школьники пили в деревне Мостки. Антон после армии собирался осесть в деревне, но, понаблюдав, как опускаются, тускнеют его друзья, и сам, напившись несколько раз до бесчувствия, испугался, понял – надо бежать отсюда. Мать не отговаривала его. В городе он снял однокомнатную квартиру.
Войдя в квартиру, Антон запер замок на фиксатор – чего никогда не делал,– и усмехнулся: все равно не поможет. Проблему как-то нужно было решать.
Он переоделся в домашнее, сел на подоконник – глядеть во двор, просто ждать – и уж будь что будет.
Очень скоро ему позвонили в дверь. Кочетов даже вздрогнул. Позвонили опять, продолжительней и настырней. Антон бесшумно приблизился, припал к глазку.
– Кто там?
– Я, Кирилл Васильевич Рудаков. Отворите, Антон, будьте так добры.
– Что вам нужно?
– Вы меня не узнали? Я с работы. Ведь вам же видно?
– Говорите, я вас узнал.
– Не через дверь же мне, в самом деле,– с укоризной возразил Рудаков.
Антон подумал свое: «Будь что будет!»,– поднял руку и отщелкнул фиксатор, хотел крутануть замок, помедлил… и не открыл.
– Я здесь с женщиной, не могу вас сюда впустить,– солгал он.– Говорите, что вам надо, мне слышно.
– Я пришел узнать. Вы согласны?
– Нет, не согласен!
– Но, Антон, откройте! Поговорим…
Они препирались еще с минуту. Наконец Рудаков ругнулся, ткнул кулаком кирпичную стену и направился к лестнице. Кочетов, смотрел, как при каждом шаге по ступеням опускается в глазке двери его голова со складками на затылке как у бульдога.
Когда он скрылся, Антон вернулся на подоконник. В ветках тополя чирикали воробьи, потом внизу завелся мотор машины. И удалился. Опять все стихло. Только воробьи – мирно, хорошо, словно у них в деревне.
«Сколько там стоит дом?– начала опутывать Антона опасная мысль.– Четыреста тысяч? А может, и все пятьсот? Много надо вложить труда, чтобы его построить… За два миллиона можно четыре дома купить таких же, как у матери. В палисаднике чтоб сирень – липа перед домом – люблю я липы… И поляна до дороги, обязательно… и трава…»
Через час опять позвонили в дверь. Антон посмотрел. За дверью стояла Маша.
Антон, придав голосу мужественность, спросил у нее:
– Кто?
– Мария, секретарь-референт.
