спросил он внушительным тоном.
– В Нью-Йорк, – ответил я.
– Это правильно, – сказал он и кивнул раз двадцать. – Совершенно верное решение. Вы сейчас уедете отсюда, потому что теперь я точно знаю две вещи. Две, студент! Я знаю, кто вы есть и кем вы не являетесь. Да, да, да!
– В самом деле? – очень вежливо сказал я.
– Да. Вы оба… – он сделал паузу, а затем перестал быть похожим на оратора, выступающего в конгрессе, и зарычал: – Вы двое – самые страшные акулы в Соединенных Штатах Америки! Студенты? Как бы не так!
Мы оставили его разговаривать с самим собой. Скорее всего, ему не столько денег было жалко. Ни один профессиональный игрок не стал бы так переживать по поводу проигрыша. Это все-таки азартная игра, а в игре судьба переменчива. Его гордость уязвило то, что он так в нас ошибся.
Вот так я вернулся на Уолл-стрит, чтобы сделать третью попытку. Естественно, я много думал, пытаясь понять, в чем конкретно ошибочность моей системы, из-за чего я систематически проигрывал, торгуя в конторе Фуллертона. Мне было двадцать, когда я заработал свои первые 10 тысяч, а потом их проиграл. Но тогда я знал, как и почему разорился: я играл тогда, когда этого делать не следовало. Когда ситуация не позволяла мне действовать согласно моей системе, я все равно играл, но делал это просто наудачу. Я играл с надеждой на выигрыш, а надо было делать это только тогда, когда твердо знаешь, что не можешь не выиграть. Когда мне исполнилось двадцать два, я заработал 50 тысяч, но все их спустил девятого мая. Но тогда я знал, как и почему это произошло. Главной проблемой в тот день было сильное отставание информации о котировках на ленте биржевого телеграфа от реального движения цен на бирже, да и сами движения в тот день были беспрецедентно резкие. Но я по-прежнему не понимал, почему проигрывал после возвращения из Сент-Луиса и после окончания паники, наблюдавшейся девятого мая. У меня были некоторые теории на этот счет и гипотетические способы решения тех проблем, которые, как я думал, имели место в моей игре, но все это надо было проверить на деле.
Лучший способ понять, чего делать не надо, – это потерять все, что имеешь. И когда ты знаешь, чего не надо делать, чтобы не проигрывать, начинаешь учиться тому, что надо делать, чтобы выигрывать. Поняли? Значит, вы уже начали учиться!
Глава V
Одной из проблем в игре «тикерных охотников», или «ленточных червей» (как они порой себя называют, имея в виду тикерную ленту), средней руки является их чрезмерная специализация. Их стиль игры утрачивает гибкость, и порой это обходится слишком дорого. В конце концов, спекулятивная игра не сводится исключительно к математике или набору заранее установленных правил. Читая ленту, я вижу не просто цифры, указывающие на рост или снижение котировок. Лента отражает то, что я называю поведением акций, позволяющим судить о том, будут ли текущие котировки меняться в соответствии с теми прецедентами, которые мне случалось наблюдать в прошлом. Если курс ведет себя не так, как должен был бы,
