развитию. Да и не только выше их, Булат Окуджава встал и над всеми, кто не дорос до его миропонимания. И эти, вторые, – не простили ему своей посредственности.
«Наверное, другой персонаж не вызвал бы такой полемики, – пишет Дмитрий Быков в книге „Булат Окуджава“. – Но Окуджава – случай особый: каждый чувствует его личной собственностью. С помощью сложных, сугубо индивидуальных приёмов… он создавал рамочные конструкции, в которые слушатель может поместить себя и свою судьбу – так сказать, пропитать его стихи, песни и даже прозу личными биографическими обстоятельствами. Каждый был уверен, что Окуджава поёт лично для него и о нём. Каждый – кроме тех, кто с первых звуков его песен и самого имени испытывал к нему необъяснимую, избыточную злобу, подобную той, какую ладан вызывает у чертей».
Знакомясь с многочисленными статьями о барде, общаясь с людьми, знавшими Булата Окуджаву, я поняла, что его талант как композитора и поэта современники признают или не признают, но никого его творчество не оставляет равнодушным.
* * *
А моё личное исследование личности и творчества Булата Шалвовича продолжается. Я пытаюсь понять, что давало ему силу подняться над своей израненной душой, встать вровень с эпохой и выстоять в борьбе с самим собой и с тем, что не давало ему покоя?
Может, это была сила музыки, поселившейся в нём ещё с детства и юности?
Читаю его «Уроки музыки», написанные им в 1985-ом году, и понимаю, что моё предположение недалеко от истины:
«Трудно сейчас представить, – пишет Окуджава, – как я всё это проделывал, как не отвалились руки, ноги. Я ли то был, тот кривоногий солдатик с оттопыренными ушами, выброшенный из домашнего убогого тепла прямо в ожесточённые пятерни сержанта Ланцова? Я ли то был?…
Я уже смутно вспоминаю это своё прошлое. Я погружён в горькую оглушающую музыку, встаю под неё, бегу, вылизываю котелок, ползу по грязи, таскаю мины, выслушиваю оскорбления… И всё под неё.
Мы иногда сопротивляемся. Мы иногда пытаемся примирить эти грязь и ожесточение, эти визгливые, дикие мелодии с иными нотами, ещё трепещущими в наших душах. Дрожь обиды ещё сотрясает наши тела. В поисках гармонии мы выглядим нелепо. Но ведь мы маленькие люди с тонкими шейками и детским опытом, и поспешные мысли о расплате с обидчиком гудят в наших головах: отомстить, ответить, оскорбительно глянуть в голубые прищуренные глаза, усмехнуться, не опускать головы, помнить, что ты – центр мироздания, царь природы, пусть в шинели с чужого плеча, пусть на кривых ножках в блёклых обмотках…»
Музыкант в душе, он долгие годы живёт в своём, только ему принадлежащем мире музыки. Начинает с сочинения мелодии без гитары, при помощи фортепиано, подбирая мотивы на слух. Так, к примеру, написан знаменитый марш для фильма «Белорусский вокзал». Мечтательность, стремление разобраться в происходящем, приводят его к осознанию своего предназначения в жизни. Не отрываясь от реальности,
