работы над очерком я много общалась с людьми, знавшими Булата Окуджаву по его выступлениям на концертах, по радио, на телевидении. В один из вечеров получила сообщение от знакомой из Москвы. Текст его был в унисон моим мыслям, поэтому и запомнился:
«Вспомнилось, как в начале 90-ых годов, гуляя по Арбату, на котором началась настоящая вакханалия перестройки, мы встретили Булата Окуджаву. Конечно, обрадовались, и хотели с ним поговорить. Но он, казалось, никого не замечал. Не могу сказать, показалось нам всем или на самом деле мы услышали, будто он грустно напевал: «Ах, Арбат мой, Арбат…». Но каждый раз, слушая песни в исполнении замечательных авторов, всплывает в памяти этот грустный эпизод».
А мне, когда я читала эти строки, вспомнилось одно из стихотворений поэта последних лет:
«Я выселен с Арбата, арбатский эмигрант.
В Безбожном переулке хиреет мой талант.
Кругом чужие лица, враждебные места.
Хоть сауна напротив, да фауна не та.
Я выселен с Арбата и прошлого лишён,
и лик мой чужеземцам не страшен, а смешон.
Я выдворен, затерян среди чужих судеб,
и горек мне мой сладкий, мой эмигрантский хлеб.
Без паспорта и визы, лишь с розою в руке
слоняюсь вдоль незримой границы на замке,
и в те, когда-то мною обжитые края,
всё всматриваюсь, всматриваюсь, всматриваюсь я.
Там те же тротуары, деревья и дворы,
но речи несердечны и холодны пиры.
Там так же полыхают густые краски зим,
но ходят оккупанты в мой зоомагазин.
Хозяйская походка, надменные уста…
Ах, флора там всё та же, да фауна не та…
Я – эмигрант с Арбата. Живу, свой крест неся…
Заледенела роза и облетела вся».
А когда я узнала, что Безбожный переулок существовал на самом деле, то поняла, что всё в стихах поэта имеет реальную основу. И его метафоры – жизненны и неповторимы в своей образности и первозданности.
Читаю в интернете: «Не так давно ещё можно было свернуть с улицы Арбат в арку дома номер 43 и войти в эту жизнь. Позади большого шестиэтажного дома квадрат двора замыкали пристройки – три скромных двухэтажных домика. Над игравшими детьми и отдыхавшими бабушками шелестели деревья. На двор выходил чёрный ход – небезызвестный подъезд, в котором, и правда, не было лампочки, а неподалёку всегда находился чёрный кот – неужели тот самый? Двор был удивительно соразмерен человеку, обращён к нему, дышал любовью и добротой. Входивший сюда – будто оказывался в тёплой, тихой, уютной комнате. И песни Булата Окуджавы, вдохновлённые его двором, именно здесь звучали с особой силой сродства.
С детских лет Окуджавы до восьмидесятых годов двор почти не изменился. Всегда оставался верен своему двору и поэт, посвящая ему стихи, песни, прозу».
А совсем недавно нас с мужем посетил друг семьи из Сибири. Разговоры не обошли и тему Арбата. Посетить Москву и не быть на Арбате,
