наконец обернулся и встретился взглядом с единственным человеком, который знал подробности его плана и все, что за ними стояло.
– Ты считаешь, что это осуществимо?
– Осуществимо? – переспросил Конор, сплетая пальцы на затылке. – Да, твой план вполне осуществим. Но насколько высока вероятность того, что он осуществится? Из всех, кого я знаю, ты, Шеллден, пожалуй, самый сильный стратег. Но мы находимся не на поле брани. Мы говорим о людях, и двое из этих людей приходятся мне братьями. К тому же оба обладают острым нюхом на манипуляторов.
– А твоя жена?
Конор запрокинул голову и расхохотался.
– Да, Лорел способна разрушить любой план. Я понятия не имею, как она отреагирует на твою идею, но уверен в том, что ее реакция окажется совершенно непредсказуемой.
– Поддержит ли она нас?
Конор перестал смеяться, и на его лице отразилось сомнение.
– Поддержит? Нет. Но я не уверен, что она сможет удержаться от участия в этой затее. Будет лучше, если мы ничего ей не скажем. Если я объясню ей суть твоего плана и она решит, что ты прав, Лорел, скорее всего, тебя поддержит. Если же она сочтет, что ты ошибаешься, тогда… не знаю… Но самая большая твоя проблема – это не Лорел. Это мои братья.
Шеллден оглянулся на конюшню. Все четверо по-прежнему находились внутри. Если парочки все еще занимались тем, что они делали, прежде чем туда забраться, у Шеллдена были основания надеяться. Он никогда бы не поверил, что будет мечтать о том, чтобы его дочери попались таким постыдным образом. Но если честно, это все упрощало. Особенно если учитывать то, что в глубине души Шеллден не сомневался: ни Крейг, ни Креван никогда не совершат ничего такого, что могло бы скомпрометировать двух его самых любимых людей на свете.
– Как ты думаешь, твои братья сделают то, о чем я их попрошу?
Конор наклонился вперед, опершись локтями на колени и сцепив пальцы рук.
– Я не могу ответить на этот вопрос, – внезапно став серьезным, произнес он. – Я не стану вмешиваться в твои планы, старый друг, потому что знаю: ты стремишься к благу всех, кто в них вовлечен, а также беспокоишься о будущем своего клана и Высокогорий в целом. Но не проси меня стать частью твоего замысла. Я не могу согласиться. Мои братья уже давно стали мужчинами. Они способны принимать самостоятельные решения, и как тебе, так и им придется жить с последствиями предпринятых сегодня шагов.
Шеллден поморщился и, бросив последний взгляд на конюшню, подошел к столу, взял кружку и опрокинул в себя остатки эля.
– Я отлично это понимаю. Но эти шаги необходимо предпринять. Впрочем, в любом случае выбор останется за ними, – заверил он собеседника.
Конор приподнял бровь.
– Это заявление относится и к твоим дочерям?
Шеллден стиснул зубы.
– Я слишком их оберегал, и свидетельством тому стал прошлый месяц, когда они обе отвергли предложение руки и сердца так демонстративно и так вызывающе, что ни один мужчина в радиусе
