ещё тёмные люди, – признал Алёшка, – которые богам больше верят, чем линии. Но их мало, и они в каких-то глухих деревнях живут. Ну и дикие, конечно, только это не в Княжестве, это в восточных степях… Правда, это сейчас. А в древности всякое было. Думаешь, легко Учение на словенские земли пришло? Волхвы бунтовали, мутили народ… Знаешь такой город, Новгород? Далеко-далеко северу от нас будет… Так они вообще восстали и своих учёных в реке потопили. И три века без Учения жили. Настрадались… Их князь Всемога замирил, лет двести тому назад. Суров был князь, перебил новгородских воинов без числа… может, человек даже сто. И волхвов тамошних наказал – на Белое море их отвезли, посадили в ладью без руля и вёсел и сказали: пусть с вами будет по линиям вашим. Ну и не видели их больше.
– Это что, тебе дед Василий всё рассказывает? Что же при мне он молчун молчуном?
– А не любит он тебя, – разоткровенничался Алёшка. – Говорит, чужой ты, и своим никогда не станешь. Наглый, говорит, не уважаешь ни старость, ни чин. Боярину нашему что ни слово дерзишь, и вообще… Ты не обижайся на него, он дед правильный, он линию блюсти умеет. Только не понимает, что ты больной пока на голову, и потому тебе простительно…
Я с трудом удержался, чтобы не отвесить наглецу подзатыльник.
– Пришли почти, – Алёшка между тем легко переключился на другое. – Вон за тем поворотом уже и базар. Слышишь – шумно?
Я, в отличие от вредного деда Василия, глухотой не страдал. Да этот здешний базар и невозможно было не услышать. Крики, конское ржание, лязг металла, музыка – всё это сливалось в неповторимые звуки.
– Что покупать-то станешь? – дёрнул меня Алёшка за рукав. – Не решил ещё?
– Погуляем, посмотрим, – махнул я рукой.
Ещё пара минут – и мы уже были на базаре. Вернее, не так – базар всосал нас, как комар всасывает вожделенную каплю крови, как пылесос всасывает мелкий мусор. Чехарда лиц, крики зазывал, толкотня, какие-то чумазые детишки путаются под ногами, одуряюще пахнет пряными травами, сырой кожей и грибами, перед глазами мелькают яркие ткани, острые косы, блестящие бусы… Казалось, мы мчимся сквозь всё это великолепие со скоростью хорошо разогнавшейся иномарки, а не бредём в тесной толпе. Как бы тут не заблудиться… Если мы с пацаном разминёмся, то возвращение домой станет нехилой проблемой.
– Пойдём, где леденцы, – решительно потянул меня Алёшка.
Ну, понятное дело, ребёнок. Как бы ни пыжился рассуждать по-взрослому, а натура берёт своё. Ладно, к леденцам так к леденцам.
После мы прошлись по фруктовым рядам. Не сказать, чтобы изобилие по сравнению с московскими рынками. Об апельсинах тут и понятия не имели, не говоря уже о бананах. Наверное, здешний Колумб заблудился и Америку не открыл. А всего верней, ему просто денег на экспедицию не дали. Нечего куда не надо линию гнуть. Так что ни помидоров, ни заурядной картошки, без которой мне уже было как-то тоскливо.
Зачем, спрашивается, я тут брожу? Этот пёстрый мир мне
