мы тратим на разведку.
– Покупаете военные секреты?
– Да. Платим шпионам, подкармливаем агентуру.
– Большие там суммы?
– Обычно по итогам года остается тысяч сто – сто двадцать. Это весь наш секретный бюджет. У немцев он в пятьдесят раз больше.
– Ясно…
– Сам понимаешь, операция эта не совсем законная с точки зрения Государственного контроля[9]. Неоприходованные суммы должны сдаваться обратно в казначейство, а отнюдь не оставаться в распоряжении Главного штаба. На этом штабс-капитан Гришин и построил свой расчет.
Сыщик насторожился. По лицу барона пробежала брезгливая гримаса, и он продолжил:
– Суммы эти тратились так. Если нужно военному агенту, например во Франции, кого-нибудь подкупить, он обращался с рапортом к генералу Целебровскому. Тот проверял обоснованность заявки… Хотя, чего там! Никогда Виталий Платонович ничего не проверял в силу своей легкомысленности, а просто подписывал бумагу на имя казначея Главного штаба. Кто-то из офицеров Особого делопроизводства относил ее адресату и получал деньги.
– И Гришин провернул такой финт? – не поверил сыщик. – Подмахнул у генерала письмишко и получил сумму себе в пользование?
– Именно так.
– И много взял ваш православный человек?
– Почти все, что было. Сто тысяч с мелочью.
– Вот скотина! Но почему его не раскрыли?
Таубе поморщился:
– Никому и в голову не пришло, что офицер Главного штаба способен на такое. Много лет он носил записки казначею, получал суммы и сдавал их, как полагается. А в этот раз Гришин подготовился. Написал бумагу на сто тысяч, положил ее на стол Целебровскому. Тот не глядя подмахнул. После этого штабс-капитан хапнул деньги и тут же подал в отставку. И уехал на родину, куда-то на Урал. Когда снова понадобилась наличность, уже по настоящей потребности, Целебровский подписал отношение, а ему казначей говорит, что средств в шкафу больше нет! Генерал все забрал. Тогда только и вскрылся обман Гришина. Вышел скандал, но тихий. Знают о нем лишь несколько человек. Ведь Гришина в тюрьму за это не посадишь и деньги украденные не отберешь.
– Но почему?
– А потому. Я же тебе объяснял. Куропаткин подводил государя, вовлекая его в нарушение закона. Как он теперь сознается в этом Его Величеству?
– И что, спустили все отставному штабс-капитану?
– Да, – подтвердил барон. – Пришлось съесть. Гришин теперь богач и не наказан за свою подлость.
– Для чего ты мне это рассказал?
– Для того, Леш, чтобы ты понял: русская фамилия еще не гарантирует порядочности. Олтаржевский – поляк и католик. Но он приличный, я ему верю.
– Смотри не обманись, – пробормотал Лыков.
– Уверен, что Мариан Ольгердович будет достойно служить. И тебе, лапотнику, станет полезным помощником. Но если ты дашь ему понять о своих подозрениях, сотрудничества
