и не заметила, как трусы намокли. И как Вовка зашел. Поворачиваюсь, а у него глаза по пять копеек. Старый хрен рядом не просто так сидит, сунул руку мне под юбку и гладит жопу. Срамота, хуже японской порнухи. Да еще окно разбито.
Утро туманное, динь-динь-динь, в огороде пацан таскает за рога козу с колокольцем. Коза, едреный олень! Пятнадцать лет назад мир вывернулся наизнанку.
Прямо на второй день нашей с Кочерыжкой жизни в деревне это было. Накануне убрались в избе и получили от местной общественности перину мягкую, как туман.
Наутро ввалились в дом три веселые бабы, у каждой черные волосы заплетены в две косы. Принесли хлеб и стерлядь на завтрак. Хохотали, накрывали стол и через стенку спрашивали у Кочерыжки, сколько я за ночь ей кинул палок. Кочерыжка еще со вчера стеснялась от того, как деревенские озабочены темой ебли.
Надел я штаны, пристегнул деревяшку и пошел на берег. От стерляди отказался. Пускай ведьмы сами ее жрут.
У реки по пояс в тумане стояли лучшие люди села. Дед Герой, конечно. А еще Ленин, Трактор, большой мужик – ноги колесом, Седьмой, Молодой Мафусаил и другие. Обсуждали новости. Будет Ельцину импичмент или нет? Поручкались со мной, стрельнули закурить и продолжили.
– Коммунисты мудаки, – задумчиво рассуждал Трактор. – Ельцин бандит. Из чего, спрашивается, выбирать?
– Ельцин вор, – возражал ему Ленин. – Ему до нас дела нет, потому что у нас украсть нечего. И хорошо. Живем сами, как можем. Бандиты, Трактор, под красным флагом ходят. На флаге орудия пытки: серп, которым чикают по яйцам, и молот – для бабского пола.
Ленин пострадал от советской власти дважды. В молодости был опален дыханием ядерного взрыва, при Горбачеве судим за бражку и самогоноварение. Его стоило назвать Рейганом по причине оголтелого антикоммунизма. Но первое прозвище уже прилипло.
– Вы бы лучше пристань починили, – вмешался в ихнюю политинформацию Седьмой. – Заладили с утра: ибичмент, ибичмент. Лишь бы не работать. В колхозе хоть чё-то заставляли делать. Теперь маемся на этой свободе, как говно в проруби.
– А ты езжай, Семочка, в мир, – прошелестел насмешливо Герой. – Найди себе дело. Займи ум вопросами.
– Ты же знаешь, я в мир не верю.
– Чем хочешь клянусь: он есть. Я там бывал не однажды.
– Тебе, мудозвону, и подавно не верю.
– А в Ельцина и Зюганова веришь?
– Нет, конечно. Это просто картинки в телике.
– А телик откуда?
– Из магазина.
– Значит, в магазин ты веришь?
– Не-а. Просто знаю, что телик оттуда.
– Во что же ты веришь, Семочка?
Седьмой пошевелил бровями и ответил:
– В бога.
Все загоготали. Это, похоже, была козырная шутка, типа «мы начинаем КВН». Я не просек, в чем юмор, но ничего – стою, курю, дипломатично сплевываю на землю. Всем видом излучаю желание и готовность
