Да… Ну, бывай, браток! – протянул широкую мозолистую ладонь, которую Павел с чувством сжал. И на этот раз не были похожи на скрестившиеся клинки их взгляды.
Отрыдав положенное, Лиля с головой ушла в домашние дела. Конечно, Светлане только в радость была круглосуточная помощница. Но как же тяжело выносить рядом присутствие вечно угрюмого человека!
– Лиля, а куда ты собираешься пристроиться? Школа-то тю-тю, а тунеядцы и нахлебники в нашей стране не одобряются, – с наигранной весёлостью произнёс Олег как-то за ужином. Девушка откликнулась сразу, очевидно, эта тема была обдумана:
– Да в культпросветучилище пойду, на библиотекаря. Там вроде бы точные науки не сдают.
– И будешь всю жизнь, как…
– И буду всю жизнь, как! – нервно перебила брата Лиля и выскочила из-за стола.
– Что я такого сказал? – воззрился Олег на жену.
– Письма ещё не было, она вся на нервах. Не трогай её пока, Олежек, это понемножку пройдёт, – Светлана мягкими пальцами коснулась руки любимого мужчины – и тоже поинтересовалась:
– Да, а что ты имеешь против библиотекарей? Тихо, спокойно, с книжками… Лучше уж с книжками, чем с капризными больными, по-моему.
– Чего ж сама в медики пошла?
– Так не подумавши! – рассмеялась Светлана. А потом призналась:
– Не больно я до книжек-то, это Павлик и за меня, и за себя. Да и сестричка твоя – книжная мечтательница.
Олег, расслабившись было от смеха жены, вновь напрягся.
– Это даже я со школы помню. «Что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери отцом!»
– Ой, не скоро ещё, не скоро, – возразила Светлана.
– Ну, старшим братом, хрен редьки не слаще. Всё-то у неё проблемы на ровном месте, всё переживания…
– «У неё, у неё»… А мы с Олей, значит, не входим в круг твоего внимания… А у нас, значит, ни проблем, ни переживаний нет, – неожиданная обида прорывается в словах Светланы.
– Светочка, я…
Махнула рукой, наклонила голову, к мойке отошла с грязной посудой. Олег бросил недоеденный кусок и всем корпусом развернулся к равнодушной спине жены. Стул под ним недовольно хрипнул. Ох и морока с этими женщинами! Никогда спокойно не поешь. Чего вот сейчас надулась? Олег пошарил руками о штаны – с детства привычка осталась – и к жене:
– Я охламон, паршивец, шантрапа! Сволочь, наконец! Не молчи только.
Соизволила повернуть красное лицо. Плачет? Может, дурак, но понять логику женских поступков порой просто невозможно. Тихо и потерянно:
– Све-ет… – и в щёчку.
Что она там бормочет?
– Конечно, я сижу дома… у меня уже и вид не такой приятный… и кожа после родов… и фигура…
Господи, что за чушь она несёт?!
Олег
