излеченной.
– Пять лет… – задумалась я, – а есть у меня эти пять лет…?
Возле дома я попросила Марийку оставить меня одну и вошла в своё жилище совершенно другим человеком, нежели уходила утром.
Y
Вечер. Соседние дома, квартиры молчат. Как будто чувствуют мою печаль. Телефонный шнур валяется на полу. Дверные замки закрыты на все обороты. Свет погашен. Привыкаю к темноте. Запрещаю себе думать. Не всегда получается. Поэтому кричу. Кричу сильно. Ругаю, обзываю свое тело. Оно подвело меня. Оно не имело право так со мной. Тело огрызается и просит есть. Удивительно устроен организм человеческий. Несмотря на все страхи, горести и ужасы сегодняшнего дня, я в потемках бреду к холодильнику. Мой организм получает порцию невкусной еды и затихает.
Ровно два часа ночи. С постели меня подрывает животный страх. Моего тела больше не будет. Это чернота. Она вокруг. Я ухожу…
Ровно три часа ночи. Меня опять что-то поднимает. Оно не дает дышать. Дыхание – это самое главное, это жизнь. Хватаюсь руками за горло, хочу снять, отбросить то, что навалилось, мешает. Нащупываю. Это мышечный спазм. Моя шея в размере увеличилась вдвое. Разве такое бывает? Может мне это кажется? Разберусь завтра утром. Если доживу.
Семь часов утра. Я готова умереть. Я понимаю самоубийц – всё равно жизни больше не будет. Нет, я не хочу, чтобы меня забрал тот, который внизу. Я подожду. Мои губы шепчут молитву, произносят имя Бога. При слове «Бог», шейные мышцы отпускает. С сегодняшней ночи моя шея вообще живет своей жизнью. Надувается, душит, сдувается… Я на коленях читаю «Отче наш» по двадцать пятому кругу. Других молитв я не знаю. Отче, я готова, приходи, забирай. Но меня что-то держит, не пускает. Почему?! Я же готова. А вот и они собственной персоной – моя родня. «Ну? Что вам от меня надо? Не надо плакать, не надо. Мы все будем там. Я буду не одна, я буду с Богом». Я начинаю сердиться, даже злиться. Я кричу им невидимым:
– Это же я умираю, не вы! Да поймите же, я готова!
Что же делать? Я чувствую их боль, их страдание. Нет, они не отпустят меня… Стоп! Я знаю, я знаю, что делать! Пишу письмо – моё прощальное письмо на четыре страницы. После каждой страницы шея становится меньше. Письмо написано – мышечный отек спал. Я освобождаюсь от их переживаний, страданий и неожиданно познаю свободу. Но настоящую свободу я познаю, когда освобождаюсь от их любви. Теперь я одна. У меня почти даже не осталось страха. Зову Господа, за Ним готова куда угодно. И Он пришел. Я почувствовала Его. Я почувствовала Его так сильно, что желание умирать пропало.
YI
Я спрятала письмо, твёрдо решив, что ещё не настало время отдавать его родным, и тут же принялась за дело. А дело заключалось в том, что я из всех сил вспоминала имя автора, чью книгу мне настойчиво советовала почитать Марийка, возвращаясь вчера домой. Я ничего не хотела слышать, и даже прикрикнула на неё, чтобы она отстала со своими книгами. А теперь вот пришлось ждать, когда
