церковью коллегиального типа, состоявшего из 12 иерархов. Синод осуществлял судебную власть в большинстве традиционных областей (власть над духовенством, вопросы веры и ереси, отдельные стороны семейного права) и сохранял контроль в основных вопросах над церковными, в том числе монастырскими крестьянами. Уголовной юрисдикции государственных судов было подчинено все население, кроме духовенства, и даже преступления, ранее считавшиеся религиозными, в частности из сферы семейного права, где было задействовано насилие (похищение для заключения брака, изнасилование, принуждение землевладельцем зависимых людей к сексуальным отношениям, инцест), были переданы в светские суды[89].
Таким образом, монастырские, епископские и патриаршие суды могли разбирать широкий круг преступлений, связанных с церковью и совершенных лицами священного сана и церковными зависимыми людьми. Среди сохранившихся дел имеются случаи применения незначительного насилия и кражи, конокрадство, гадание, пьяный дебош, воровство платежных книг монастырским келарем, ножевая стычка не до смерти между двумя монастырскими старцами, нападение монастырских крестьян друг на друга и сбор пени за преступника, взятого на поруки[90]. Иерархи регулярно судили дела об изнасилованиях, хотя этот вид преступления разбирали и светские суды[91]. В церковных судах в ходу были те же процедуры и даже сборники законов (лишь крестоцелование и принесение клятвы лицам духовного сана были запрещены), что и в их светских аналогах. В 1609 году в Николо-Коряжемском монастыре (Сольвычегодский уезд) использовалась состязательная форма процесса – участники тяжбы дали показания и согласились целовать крест, но им удалось уладить дело до крестоцелования. В Соловецком монастыре при расследовании воровства из монастырской казны в 1646 году, напротив, использовали розыскной процесс, как в случае с уголовными преступлениями, включая допрос и осмотр улик[92].
Церковные суды, несмотря на неприязнь к телесным наказаниям и запрет государства на применение пыток вне государственного суда, использовали и то и другое. А.П. Доброклонский выяснил, что в практике монастырского суда в Солотчинском монастыре в XVII веке рассматривались уголовные дела (включая убийство) и применялись пытки. Георг Михельс доказывает, что применение насилия епископами в обращении со своими подчиненными было обычным делом, в том числе и в судебных вопросах. Но церковные институты также улаживали уголовные дела миром (что было противозаконно), дабы избегнуть государственных судов и возможного наказания. Так, в 1551–1552 годах игумены двух монастырей заключили мировую, «не ходя на суд перед губные старосты, по государеве царевой грамоте», в убийственном деле, где были замешаны крестьяне из двух их владений. В 1642 году монастырский крестьянин был обвинен в убийстве крестьянина другой монастырской деревни, и дело тоже кончилось миром, поскольку они хотели избежать суда новгородского воеводы[93].
Определения петровского времени о различных вопросах гражданской и церковной юрисдикции: ПСЗ. Т. VI. № 3761, 3854 (1721), 3963, 4081 (1722). Петровские реформы:
Церковные суды по проступкам и уголовным преступлениям:
Архиепископы слушали дело об изнасиловании: Русская историческая библиотека: В 39 т. СПб.—Л.: Археографическая комиссия, 1872–1929 (далее – РИБ). Т. XII. № 199 (1689), 245 (1694); Памятники деловой письменности XVII века. Владимирский край: В 190 т. М.: Наука, 1984 (далее – ПДП). № 194 (1691). Светский суд: ПСЗ. Т. II. № 1266, 1267 (1687);
Применение церковными судами канонического и светского права:
