тогда спокойно разъяснила будущему королю, что вскорости на его плечи падет тяжкая доля власти. Скоро придет его время собирать под свои знамена уходящие со своих мест медвежьи роды. Каждый со своим норовом, со своей собственной гордостью. У каждого свой князь или воевода. За плечами у многих громкие победы и славные дни. Всех должен был принять новый король, разместить, обиходить. Отбить нападки обнаглевших шаек и разбойников. Навести порядок на островах и на море. Взять под контроль по просьбе империи караваны торговцев и суда негоциантов. Задавить на побережье разгулявшихся пиратов и корсаров. При всем при этом остаться в дружбе и мире с окрепшими родами Ангелов, породниться с ними. И во всей этой круговерти сохранить сокровенные знания и мудрость своих волхвов, песни бардов и скальдов, тайные отвары друидов и рецепты медвежьих напитков, дающие им отвагу в бою и радость за мирным столом.
Роберт выслушал все это со спокойствием присущим норманну, когда ветер сорвал у него в море последний парус. Задумчиво вгляделся в зелень кроны священного дуба, будто ожидая от него подсказку, и сказал:
– Надо, так надо. С Богами не спорят. А… – он что-то хотел спросить, но махнул рукой и не закончил.
– Я оставлю тебе своих слуг. Нет не этих. К тебе скоро придут стрелки Артемиды. Прими их. Они научат твоих воинов разить без промаха так далеко, что никто и не ждет, и так метко, что никто и не поверит. Дай им место в лесу. Они не живут в городах. Помни только. Они Стражи. Придут без зова и уйдут когда захотят. Им не указ никто, кроме самой Матери-Природы. Даже я.
– Если будет худо…, – она опять не дала ему во время той встречи договорить, перебив.
– Если будет худо, а это будет не скоро. Даже не на твоем веку. Так вот если так будет, я приду и заберу твоего потомка под свое крыло в Дом Богородицы. Это я тебе обещаю.
– Тогда я спокоен. Что-то еще, госпожа? Или я свободен.
– Свободен. Да ты свободен всегда, как и весь твой род. Именно за этот внутренний дух свободы и выбрали тебя Боги. Иди.
Роберт встал, поклонился и, резко повернувшись, направился к коню. Потом вдруг громко хлопнул себя по лбу, и, также резко повернувшись, вернулся назад.
– Извини госпожа. Я был так занят мыслями, что забыл спросить, может ты хочешь отдохнуть с дороги. Если не ты…Я не знаю, отдыхают ли боги, то твоя свита. Может, хочешь сходить в баню…
– Боги отдыхают и парятся в бане. В хорошей парной бане. У тебя есть такая?
– Есть, – растерялся шотландец.
– Тогда веди. Я проскакала столько верст, что все тело у меня просит только одного. Легкого пара, можжевельникового веника, крепкого джина и жареного мяса. И не смотри на меня так. Боги приходят на землю в обличие людей, а люди имеют свойство уставать от трехнедельной скачки.
Именно эту баню и вспомнил Микулица. Она помотала головой, и наваждение пропало.
– Да я парилась у Брюса. И давала ему обещание, что если его роду будет угрожать опасность, я заберу
