народ будоражить. Наведя порядок в дому, Софья оборотилась к соседям. Перво-наперво заключила мир с Польшей, которая изнывала под ударами Блистательной Порты, носившей ныне имя Турция. Союз Польши с Венецианской республикой и немецкими князьями толку не дал, и Речь Посполитая упала в руки Софье как перезревшее яблоко. За обещание прижать крымцев, союзников Стамбула, она оттяпала у гордой шляхты Киев и Смоленск, а вместе с ними и всю Левобережную Малороссию. Голицын, откупаясь за свое участие в стрелецком бунте, дважды водил стрелецкие полки в Крым, но вот ничего не добился. Правда кто ж его знал, чего он вообще их водил, и какого рожна добивался. В первом походе – ни с того, ни с сего заполыхала степь. Обвинили казачьего гетмана Сагайдачного, да и отняли у него булаву и бунчук, отдав его Мазепе. Как только отдали, так и повернули домой. Лефорт, сопровождавший друга своего Голицына, хитро хмыкнул в кружевной манжет, про себя сказал.
– Уж не затем ли воевода и ходил, что казакам на плечи своего прикормленного голову насадить, а крымчане так, для отвода глаз, – однако вслух свои догадки не высказал, – Слово серебро – молчанье золото, – вспомнил еще Данилову присказку.
Во второй поход ни шатко, ни валко дотопали стрельцы до Перекопа, и, кажись, сами удивившись своей расторопности и ходкости, встали. Крымцы уже начали готовить откупные дары, но Голицын встал намертво, будто перед ним не земляной вал, чуть повыше плетня, а стена до небес. Протоптавшись так до осени, войско повернулось и ушло. Софья наградила воеводу обильно. И то, польской шляхте угодил, венецианцам оружием побрякал и с крымцами не рассорил, а с ними еще жить и жить бок о бок не один год. Как не наградить? Орел, да еще и с умом, не то, что дружок его убиенный Хованский.
На далеких Амурских берегах, казаки поделили реку с китайцами и заключили мир и договор, погасив пламя войны, только собиравшееся полыхнуть. Так что неутомимая управительница передала в руки государей землю Русскую единую и с соседями мирными. Берите, властвуйте, только не зорите. Петр же пока занимался потехами.
Даже не далекая Наталья поняла, что от бравых рейтар и потешных недорослей наследники не появляются, а тяга к трону в ней, не смотря не кровавую баню, устроенную стрельцами, не пропала. Да и до трона теперь оставалась одна закавыка, царь-соправитель Иван. Не дай бог что случись, тут и ее чадушке может приз выпасть. Тем паче, что Иван-то уже был женат на Прасковье Салтыковой, и та благополучно разрешилась от бремени. Правда, дочкой Марьей.
– А не дай бог, сын, – Наталья и думала-то об этом шепотом, – Тогда через Салтыковых не перешагнешь. Род боярский, знатный и сильный, пожалуй, посильнее Милославских даже будет. Ну да бог не выдаст – свинья не съест, – думала отставленная от двора царица, – Надо женить Петрушу. Женить скоро. Да род подыскать породовитей. Вот к Евдокии Лопухиной, что ли посвататься? Род ведет аж от Редеди касожского князя легендарного, и на гербе грифон, как у Романовых, видать одна
