шло с трудом. В отличие от «Понедельника» в нем появилась тяжеловесность и некоторая озлобленность, сдобренная щепоткой презрения к окружающему миру. Может, и правильно запретили…
На журнальном столике зазвонил новый красный телефон с мигающей во время звонка лампочкой.
– Весь внимание, – сказал Уланов, подняв трубку.
– Ну что, племяш, как у вас в разбойном приказе? – услышал он голос своего дяди.
– Да никак. Все как-то так…
– Замучили дела?
– Замучили.
– Никак по атташе работаете? – в трубке послышался радостный смешок.
– Ты в курсе уже.
– Ха. Спрашиваешь… Что делаешь?
– Телевизор смотрю. «Спокойной ночи, малыши».
– Дело полезное… Давай заеду. Прямо сейчас.
– Жду с нетерпением…
Георгий Петрович Уланов появился через сорок минут. Хлопнула на автостоянке во дворе длинного девятиэтажного дома на Севастопольском проспекте дверца его личной белой, с навороченными противотуманными фарами «Волги». Потом машина отъехала – это значит, дядя сегодня не за рулем, следовательно, решил напиться за компанию…
Вскоре и сам старший Уланов возник на пороге квартиры. Его двухметровая фигура сразу заняла всю прихожую. Он был мощен и представителен как мамонт. Лицо у него было с правильными крупными чертами, на голове – пышная черная грива волос. Михаил Уланов в детстве честно полагал, что дядя работает кем-то вроде испанского гранда. Очень уж ему подошла бы шпага и широкополая шляпа. Если смотреть в корень, то ребенок не слишком ошибался. Георгий Петрович всю жизнь был рыцарем… Скромным рыцарем плаща и кинжала.
– Держи, племянник, – дядя сунул Уланову в руки два увесистых полиэтиленовых пакета с изображением верблюда и рекламой американских сигарет «Кэмел». Похожие продавали цыгане в переходе на Арбате по пятерке, а то и по червонцу, после чего счастливые хозяева их таскали месяцами, а то и годами, заботливо выстирывая и высушивая.
Дядя никогда не приходил с пустыми руками. Вот и сейчас порадовал банкой черной икры, финским сервелатом, шоколадными конфетами «Стратосфера» и «Птичье молоко», двумя бутылками настоящего грузинского «Киндзмараули». Еще он принес бутылку коньяка «Хеннесси» – это такое чудо заморское, которое ни в каких советских магазинах сроду не бывало, кроме валютной «Березки».
– Где твои? – Георгий Петрович обвел взглядом опустевшую квартиру.
– У тещи.
– Ну, значит, будем пить спокойно и вдумчиво, без женских нотаций о вреде бытового алкоголизма…
Уланов достал из холодильника мясо с картошкой, сливочное мало в масленке. Порезал овощи, приправив растительным маслом. Открыл черную икру и оценил:
– Хорошо вас в Комитете кормят.
– Заботятся, –
