на Минина и Пожарского. Я это говорю потому, что обретение русской речи, русского самосознания происходило и происходит не по чьей-то воле, не по воле каких-то институтов, которые издают орфографические словари, а только волей народа, волей поколений, который держит в душе, в памяти вот эти образы. И эти образы есть выражение всех чувств, их понятий. Потому что за каждым словом, за каждым звуком стоит огромная история. Я говорю, что даже звучание нынче другое. Сейчас мы слышим речь, когда поднимают концы: «Оставайтесь с нами!» – говорят нам. Это «Голос Америки». Это иностранное звучание русской речи ставит точку. И нас наказывали, когда мы говорили так, что вроде бы ставился знак вопроса. Нет. Точно, конкретно, известно. Я останавливаюсь на этом неслучайно, потому что действительно кудесниками русской речи были такие мастера, как Александр Николаевич Островский, Николай Лесков.
Я опять возвращаюсь на круги своя, в детство, в то время, когда была война, не было электричества. Не было телефонов, телевизоров, Интернета – ничего не было. Был только один картонный громкоговоритель, который не выключался никогда. Утром он поднимал людей на работу, ибо опоздание на работу грозило арестом, а иногда и расстрелом. Он сообщал нам последние новости. Он сообщал нам о тех событиях, которые происходили на фронте. Это была информация. И это еще было звучание, как ни странно, вот в то суровое, мрачное, ужасное время, звучание замечательной русской речи. Тогда на радио работали крупнейшие мастера. Тогда даже было такое звание – мастер художественного слова. По радио звучали выступления Качалова – он читал Пушкина, Достоевского. Выступали лучшие русские артисты. По радио передавались лучшие детские передачи, которые являются классикой до сих пор. Я вспоминаю эти радиоспектакли, «Клуб знаменитых капитанов». Там был и Осип Абдулов, Ростислав Плятт, Всеволод Ларионов. По радио были лучшие детские сказки, передавались лучшие спектакли. Например, спектакль Художественного театра «Три сестры» я несколько раз слушал по радио в постановке Немировича-Данченко. В 43-м году были поставлены вторично «Три сестры». «На дне». Особенно поразил меня спектакль Малого театра «Волки и овцы». Я несколько раз слушал этот спектакль. До сих пор помню интонации Пашенной, которая играла помещицу Гурмыжскую, Рыжова, Владиславского, Чугунова. Эти спектакли были как живые. Не было другой информации, и поэтому воспринималась через слово, через речь та культура, которую несет русская драматургия, русская литература.
Новое имя
Григорий Егоркин
Лёшкина лёжка
Ах, как трель птичья громко
Над излучиной всей!..
Зной.
Нейтралка.
Зелёнка.
Где-то там – Алексей.
Улыбается Лёшка
С погонялом Шахтёр:
Вышла славною лёжка,
Не заметишь в упор.
За
