солидарности на улицах Москвы и Ленинграда. Демонстранты, преимущественно западная молодежь, разбрасывали листовки с фотографиями политических заключенных в СССР и призывали поддержать их, раздавали материалы самиздата. В 1968 г. в Москве раздавали листовки британцы Джон Карсвелл, Вивиан Бротон, Джанет Хаммонд, 6 октября 1969 г. шведка Элизабет Ли и норвежец Харальд Бристоль, приковав себя наручниками к перилам в московском ГУМе, разбрасывали листовки и призывали прохожих бороться за свои гражданские права. Подобные акции, подготовленные НТС, продолжаются и в последующие годы, неизбежно кончаясь высылкой из СССР, а то и осуждением митингующих к различным срокам тюремного заключения.
Однако эти действия друзей НТС большинство русских людей в России встречало равнодушием, непониманием и осуждением. Говорили, что такие действия – «это вмешательство во внутренние дела нашей страны», что они организованы «западными разведками», «портят международные отношения». Две России – Зарубежная и Внутренняя – практически перестали понимать друг друга в тихие «застойные» годы. Сознание русского человека в СССР успокоилось, стало принимать режим как свой. Политические акции НТС в этой ситуации оказывались почти бесплодными. Требовалось иное – пробуждение уснувшего сознания, не столько политическая, сколько интеллектуальная и духовная деятельность. Эту линию во многом осуществляла другая крупнейшая организация активного Зарубежья – Российское Студенческое Христианское движение (РСХД).
Как и многие другие эмигрантские организации, РСХД проходило в середине 1930-х гг. через тяжелый кризис, по крайней мере, во Франции. Живым оно осталось только в Прибалтике, где вело разнообразную деятельность, не только среди студентов, но и среди крестьянской молодежи, а в советско-нацистскую войну Движение включилось активно в Псковскую миссию.
Во время немецкой оккупации Франции РСХД было запрещено и возродилось после войны, сначала в Германии, где продержалось до отъезда русских в США, а затем и во Франции, где в 1950–1980 гг. пережило новый период расцвета. РСХД никогда не мыслило себя в политических категориях, его, в отличие от НТС, нельзя назвать антикоммунистическим движением, хотя, разумеется, оно отвергало советскую власть как противобожескую, а тем самым смертоносную физически и духовно. Но деятельность и жизнь Движения строилась не как борьба против кого-то, а как созидание ценностей, независимых от борьбы и применимых «здесь и там». Считая себя наследником всемирной (кафолической) религиозной традиции, завещанной отцами Церкви первых веков христианства, РСХД не ограничивало себя Россией, было широко открыто и на восточное православие (сербское, греческое, румынское, арабское) и на западную культуру. Уходящее старшее поколение сумело передать наследие приходящим на смену. Среди них следует особо отметить протоиерея Александра Шмемана, разрывавшегося между проповедью Православия в Америке, писанием богословских книг и неизменным участием
