потому, что сын отказался следовать по его стопам?
– Да.
– А других причин не было, миссис Росс?
– Насколько я знаю, нет.
– Вы в этом уверены, миссис Росс?
– Разве можно быть уверенной в том, что творится в чужой голове? Могу лишь сказать, что, насколько мне известно, других причин не было.
Хокс это съел.
– И что случилось после того, как он прочел письмо сына?
– Он спросил меня, помогаю ли я Гарри, и, когда я призналась, что да, рассердился.
– Сказал ли он, что вы должны немедленно это прекратить?
– Да.
– И после этого вы Гарри Россу уже больше не помогали?
– Только один раз.
– Вы с ним виделись?
– Мне было необходимо съездить в Лондон по делам, и заодно я взяла для него деньги. Хотела предупредить о настроениях отца.
– Но вы же могли написать!
– Мне казалось, что доверять письмам небезопасно. Муж мог перехватить письмо до того, как оно попадет на почту, или в процессе доставки.
– И если бы так оно и произошло? Было бы в вашем письме что-то, о чем вы не хотели бы, чтобы муж знал?
– Естественно, мне не нравится, когда перехватывают мои письма.
– Миссис Росс, я вынужден призвать вас к порядку. Вы то и дело уклоняетесь от ответа. Поверьте, это не прибавит вам привлекательности в глазах присяжных. Итак, спрашиваю еще раз. Если бы вы писали пасынку письмо, было бы в его содержании нечто такое, что вы предпочли бы утаить от вашего мужа?
– Встретившись с пасынком, я сказала ему, что положение становится нестерпимым и что я хочу от мужа уйти.
– А мужу вы об этом сказали?
– Нет. Собиралась, но случилось так, что он внезапно скончался… Как известно суду.
– Понимаю. А что, если я скажу, миссис Росс, что муж вас подозревал?
– В каком смысле?
– Во всех.
Она пожала своими красивыми плечами:
– Ну, это как-то неопределенно…
– Это факт, не так ли, что он пытался читать вашу корреспонденцию?
– Да.
– И следить за вашими передвижениями?
– Об этом я узнала только потом.
– Когда потом?
– Во время предварительного следствия, когда моя служанка призналась коронеру, что муж приказал ей докладывать ему, кто ко мне приходит, с кем я разговариваю по телефону, кому пишу письма и от кого их получаю.
– А до этого вы ничего такого не замечали? Не замечали, до какой степени серьезно он относится к сложившемуся положению?
– Он всегда имел склонность ревновать.
– И к кому он вас ревновал, миссис Росс?
– К любому, кто был мне другом, вообще ко всем, с кем я была в переписке, даже к тому, что я совершала без него прогулки.
– Правильно ли я понимаю, что он возражал против ваших частых поездок в Лондон?
– Да, если не мог сопровождать
