в их глубине отражение себя: настоящего, без масок и прикрас.
– Ты – моё зеркало, – ласково шепчет он и дёргает девушку за мочку уха.
– А ты – моё.
В их глазах зажигаются звёзды, вспыхивают пульсары. Космические вихри затягивают в воронку мелкие астероиды и метеориты. Галактики сталкиваются, сливаясь друг с другом, давая жизнь чему-то новому и невероятно прекрасному. Планеты сходят с ума и слетают с орбит. Словно вся Вселенная преветствует двух возлюбленных, которым Создателем заповедано встретиться, чтобы никогда не разлучаться.
Цыган.
Он самый настоящий. Цыган по крови и по кличке. Непредсказуемый, неуловимый. Сегодня здесь, а завтра там. Ему бы быть бароном, но он предпочёл остаться колдуном, передав власть в руки подающего надежду парня.
В свои пятьдесят лет он выглядел на удивление молодо. И тюрьма ничем не отпечаталась на смуглом лице. Отсидел по молодости за воровство, с кем не бывает.
– Ворожит, старый пёс. – шушукались за спиной поголовно все цыгане, от баб до мужиков.
Чёрт с ним, с проклятым племенем. Он то знает правду. Он и такие, как он. А доказывать что-то остальным – только воду месить в ступке.
Цыган с наслаждением курил трубку. Нередко удаётся посидеть вот так, в тишине, у догорающего костра. Табор уехал в другой город, оставив его одного. Скатертью дорога. А ему и здесь не плохо. К тому же велено присмотреть за молодняком. Ох уж эта молодость и горячая кровь, ох уж эти амбиции и желание стать первопроходцем, тем, кто изменит вековые правила и порядки, написанные кем-то на небе.
Под молодняком подразумевались те, Другие. Их были тысячи. Остались сотни. Одни помнят свою суть. Остальные забыли. Остальные стали ничем не отличимы от серых людей. Этот мир ломает даже сильных.
Змей неслышно подкрался сзади.
– Тьфу, гад ползучий. – против воли ругнулся Цыган. – Кончай так делать.
– Грай опять мутит воду.
– Оставь его в покое. Сколько раз говорить?
Змеиная улыбка скользнула по лицу: глаза ледяные, так, быстрое движение губ, зубов и языка.
– Слушаюсь и повинуюсь, папочка.
– Ты мне эти шутки брось. – Цыган сердито сплюнул на землю. – Ты мне никто, нелюдь. Запомни это. Не знаю, какую ты выгоду ищешь, но меня не обманешь. И Лазурь не трогай. Она тебя как огня боится.
– Приятно осознавать, что хоть кто-то меня побаивается.
– Ты понял о чём я говорю. Если сказал, что боится – значит боится. По-взрослому.
Змей на минуту задумался и кивнул. Цыган просто так бросать слова на ветер не будет. Это либо приказ, либо смертный приговор. Третьего не дано.
«И кто только поставил его главным». Вслух этого не произнёс. Итак все знали: Цыгана сделали главным потому что он, как никто
