might:
О let my books be then the eloquence
And dumb presagers of my speaking breast,
Who plead for love, and look for recompense,
More than that tongue that more hath more expressed.
О learn to read what silent love hath writ:
To hear with eyes belongs to love’s fine wit.
Как площадной актер или певец
Забывший текст баллады или роли,
Иль обуянный яростью гордец,
В ком сил избыток глушит силу воли;
Так я, робея от сознанья долга,
Забыл любовных формул совершенство,
И кажется, любовь во мне умолкла,
Под грузом знанья своего главенства.
Пусть рукопись моя, презревши речь,
Для сердца явится немым глашатым.
Любви молящим, что бы дар привлечь
Ценней, чем языку далось когда-то.
Прочти посланье от любви немой,
Глазами слушай – тонкий ум настрой.
Сонет 24
Mine eye hath played the painter and hath stelled
Thy beauty’s form in table of my heart;
My body is the frame wherein ’tis held,
And perspective it is best painter’s art.
For through the painter must you see his skill
To find where your true image pictured lies,
Which in my bosom’s shop is hanging still,
That hath his windows glazed with, thine eyes.
Now see what good turns eyes for eyes have done:
Mine eyes have drawn thy shape, and thine for me
Are windows to my breast, wherethrough the sun
Delights to peep, to gaze therein on thee.
Yet eyes this cunning want to grace their art,
They draw but what they see, know not the heart.
Мой глаз – рука, в руке резец зажат,
Портрет на сердце, он груди затворник;
Живою рамой быть картине рад,
В ней перспективу заложил художник,
Художника любуясь мастерством,
Найди портрет в столь необычной раме,
Что заперта в хранилище таком,
Оно твоими смотрит в мир глазами.
Глаза глазам несут бесценный дар,
Мои изображают облик твой;
Твои же – окна, солнце дня нектар
Несет сквозь них, нарушив твой покой.
Моим глазам как видно не дано,
Твое увидеть сердце сквозь окно.
Сонет 25
Let those who are in favour with their stars
Of public honour and proud titles boast,
Whilst I, whom fortune of such triumph bars,
Unlooked for joy in that I honour most.
Great princes’ favourites their fair leaves spread
But as the marigold at the sun’s eye,
And in themselves their pride lies buried,
For at a frown they in their glory die.
The painful warrior famoused for fight,
After a thousand victories once foiled,
Is from the book of honour rased quite,
And all the rest forgot for which he toiled:
Then happy I that love and am beloved
Where I may not remove, nor be removed.
Пусть те, к кому созвездья благосклонны,
Кичатся славой, титулами, властью,
Моя ж дорога к торжествам условна,
Безвестен, мне любовь дарует счастье.
Правителей любимцы расцвели
Совсем как ноготки под взглядом солнца,
Едва лучи светила прочь ушли,
Их слава превращается в уродца.
